Сонное голодное добро
Сегодня снова приобщались к прекрасному. То есть, ходили в кино. По традиции 2007-го, это снова был отечественный фильм, на этот раз – «Мертвые дочери».
Как и в случае с «Волкодавом», это в определенной степени Событие в новейшем постсоветском кинематографе, ибо на нас обкатывается новый и весьма экзотический для России жанр – кайдан, или проще говоря, j-хоррор. Помните многочисленных несчастных японских девочек, которым катастрофически не везло в земной жизни? Вот это оно, переработанное и отшлифованное российским менталитетом. Результат представлен на суд зрителей, и только нам предстоит определить, что это: деликатес вроде редчайшего и дорогущего кофе, который ценится за то, что проходит сквозь пищеварительный тракт азиатской пальмовой циветты, или отрыжка чуждой реальности.
По традиции - много букв. Встречаются спойлерыКайдан: истоки жанра
Японские ужастики называются кайдан (или, коли быть совсем корректной: фильмы ужасов правильнее назвать нео-кайдан). Если выбирать наиболее адекватное определение для них, можно остановиться на сочетании «история о призраках». Как правило, базируется на городских легендах. Помните лагерные (я про пионерские лагеря, а не то, о чем вы подумали) истории про Красную Руку, Синие глаза и гробик на колесиках? Ну вот примерно то же самое, только родом из страны Восходящего солнца.
Ключевой персонаж таких легенд – мстительный призрак обакэ (бакэмоно), дословно – «преобразующееся существо». Термин, как правило, относится ко всем типам сверхъестественных существ. Нас же интересует в данном случае только одна «разновидность» – юрэй: призраки тех, кто в момент смерти был лишен покоя или принял насильственную смерть. Огонь, пожирающий душу такого человека, оказывается настолько силен, что после гибели физической оболочки появляется дух, целью которого становится месть. Как правило, юрэй активизируется ночью (в некоторых источниках указывается период между двумя и тремя часами), часто привязан к конкретному месту – своей гибели, проживания, собственного или жертвы. Что примечательно, чаще всего юрэй – это женщины, представители сильной половины человечества гораздо реже встречаются в этой части японской мифологии.
Как водится, искусство призвано вскрывать проблемы, существующие в обществе. Есть такое дело и с нео-кайданом. Как я вычитала в одной статье, проблема персонажей японских ужастиков – в том, что они потеряли связь с корнями (Япония – страна традиций, но, видимо, в XXI веке и там не все так хорошо). Если раньше с юрэй вполне успешно боролись, призывая на помощь религию и ритуалы различных оккультных направлений (для тех, кто в теме: Рей из незабвенной «СМ» помните? Ее бумажки, способные удерживать демонов, пока сама СМ готовит решающий удар помните? Вот это оно и есть), современные жители Японии пойдут куда и к кому угодно, но не к мудрости предков.
Вот, собственно, основные «вехи», которые стоит упоминать в данном контексте. Пожалуй, еще пару слов о символике и эстетике. «Атрибутика пугания» продиктована отчасти японскими реалиями, отчасти традицией. Япония – мононациональная страна, там все с темными волосами, характерным овалом лица и разрезом глаз. Поэтому неудивительно, что девушки из кайданов пугают нас длинными темными волосами – это самый простой и менее затратный со всех точек зрения «маркер». Синяя кожа, как правило, для того, чтобы показать: это существо – не из мира живых. В «Проклятии-2» лично я впервые увидела, как выглядит европеец, загримированный в таком же стиле. Скажу откровенно: не вставляет, не смотрится и ничего, кроме омерзения (ибо ассоциируется данное… кхм… творение исключительно с банальным утопленником) не вызывает.
Кстати, как правило, гибель будущих юрэй так или иначе связана с водой. Вода как символ в японской мифологии имеет неоднозначное трактование: с одной стороны, она дарует жизнь, с другой – является домом для многих враждебных человеку существ, в том числе, для демонов и божеств. Так что от воды можно ожидать чего угодно.
А также в области балета мы впереди планеты всей
И вот, все это великолепие худо-бедно переносится на российские реалии. Но какой же русский без широкой души? Наши сценаристы решили, что одной мстительной девочки будет мало. И их стало три.
Итак, жила-была некогда в России новейшего времени многодетная семья (уже страшно, правда? Но мы смотрим нео-кайдан по-русски, не отвлекаемся): мама и четыре дочки. Про папу ни словечка, ни полсловечка. Если в случае с Садако («Звонок») что-то скромно было заявлено, что был-де некий морской бог, тут не утруждали себя даже этим.
Ну так вот, жила себе, жила… Пока в один прекрасный день мама не утопила троих младших девочек в собственной ванной. Так были «рождены» первые российские юрэй, в количестве трех штук, со всеми причитающимися атрибутами. Девочки тут же активно приступают к делу. Должна признать, в логике им не откажешь: если японские призраки часто принимаются тупо мстить всем, кто под руку подвернется (и оставляют ценных свидетелей типа папы-мамы, чтобы те могли потом рассказать главгероям подробности всей истории), наши действовали весьма прямолинейно: пошли и замочили мамочку. После этого красавицы вошли во вкус и стали убивать прочих непричастных.
По закону жанра должны быть определенные правила игры, имеются они и здесь. Девочки следят за людьми, которые последними видели их жертву, и ждут, пока те совершат одну-единственную ошибку, а именно – согрешат, поступят плохо. После этого следует неизбежная расплата, а под удар попадает тот, кто последним видел жертву живой. В общем, цепочка бесконечна…
И вот в фокус внимания наших малышек попадает некая весьма разношерстная компания относительно молодых людей. Перед потенциальными жертвами встает куча важных вопросов: верить или не верить в призраков, а если верить – как избежать их гнева? Вот, вкратце, весь сюжет, дальше не буду спойлерить.
Посчитали – прослезились
К сожалению, вместе со всеми остальными признаками, рос-кайдан унаследовал и все штампы своего прародителя.
Во-первых, среди персонажей есть журналист, который ведет расследование (именно за счет этой линии мы и узнаем подробности всей истории). Я, конечно, понимаю, что журналисты – это такие люди, которым по определению больше всех нужно, но чесслово, это уже не смешно. Нет бы культуролога какого впихнули, полусумасшедшего уфолога или перспективного научного сотрудника, это было бы оригинально! А так даже и не интересно… К тому же, журналист – Эврих из Волкодава. Но – ура-ура-ура! – здесь он смотрится уже намного лучше, не как клон дружка Пушкаревой.
Во-вторых, достаточно банальна уже сама история. Маманя, убивающая своих дочерей – пусть даже их много, а не она одна – ну не мур…
В-третьих, создатели даже не потрудились хоть как-то адаптировать призраков к нашей действительности, просто скопировав как внешний вид так и модель поведения. Деликатно умолчим о том, что юрэй, по сути, - очень и очень экзотическое для европейца явление. Наши призраки – это существа, которые по определению не могут контактировать с материальным миром. Максимум – греметь призрачными цепями и завывать, доводя жертвы до припадков. Но ворочать машины, метать ножи и играть в мяч… С этим у них определенно сложности. Следовательно, в сознании жителя Европы (и россиян я нагло приплюсовываю в данном случае к ним) не существует некоей «матрицы» в менталитете, которая сама по себе была бы достаточна для создания бэкграунда. Российскому человеку может быть не совсем понятно, как это девочки умудрились всех мочить – а объяснить им никто не взялся.
Ну и плюс внешний вид: полностью нам их так ни разу и не показали. Была некая котовасия в конце с масочными интригами, в которых сложно вкурить, где девочка-призрак, а где ряженая участница группы. Но вроде, одна точно была «оттуда» - та, что осталась рядом с дизигнером, когда на него напали. Кстати, во время этой сцены в клубе я всерьез задалась вопросом, а не стеб ли это все? Представьте: Садако в характерной позе (по-моему, слизано один в один) – волосы на лицо, рубашка ночная белая, словно сломанная в районе лопаток фигура и лапки когтистые… Представили? А теперь представьте три таких рядом. Да-да, пучок Садако. Весело, не правда ли? Потом, правда, окажется, что это участницы группы (то есть, можно принять за такой тонкий юмор), но я в момент, когда персонаж столкнулся с ними нос к носу смеялась, чесслово.
Ну, плюс чисто жанровые заморочки: типа четко определенного периода, отпущенного жертвам, развития сюжета (постепенно выясняются все подробности, а маршрут героев словно взят из всех японских ужастиков разом: дом-больница-сестра), и ты ды.
Мы свой, мы новый мир построим
Но есть и отличия, что не может не радовать.
Ой, сдается мне, создатели фильма решили копнуть сильно глубже сюжета-детской пугалки. Появляются некоторые сомнения в том, с чем же на самом деле приходится бороться персонажам. Девочек «по-нормальному» не показывают ни разу. Ни кадрика на них, ни полкадрика. Мол думай, дорогой зритель, сам, что это: все с ума посходили, Страшный Суд локальный случился или Мировое Зло, гнездящееся в душах людишек, губит их в самом буквальном смысле этого слова. В общем, традиционный для России моральный аспект. Если японцы максимум что делают – осуждают того, что убил бедную девушку, ставшую впоследствии призраком, наши замахнулись на все общество в целом.
Если говорить в целом, фильм получился вполне в духе, но уж очень ходульным, с учетом нашей реальности. Ну нету, нету такого сюжета в нашей матрице, сложно нам это принять, все расжевывать надо! Опять же, сложно сказать, что призваны символизировать все эти проблемы с призраками (если уж искать символы). Если японец всегда может одуматься и вернуться в лоно традиционной культуры, оградившись от призрака должными заклинаниями, русскому человеку буквально некуда податься. Насколько известно мне, христианство и в частности православие не имеет разработанную парадигму, направленную на борьбу с подобного рода духами. Демонами-искусителями – пожалуй, а мстительными призраками? Вот и получается, что обращаться нам приходится к более древним пластам культуры, к язычеству. Что и было продемонстрировано в финальной сцене. Как известно, имея прядь волос, личную вещь или зная настоящее имя противника (его рода), можно получить над ним власть. И можно как нанести вред, так и оградиться от предполагаемого вреда («Нет твоей власти надо мной, Завулон», да-да).
Кстати, о финале. С первого взгляда мне показалось, что присутствует совершеннейший хэппи-енд. Прямо катарсис по канонам жанра – через страдание к очищению, напряжение-разрядка-кайф. Немного задумавшись и сопоставив финал со сценой в театре, я поняла, что меня зацепило: аплодисменты из темноты. Девочки заценили «игру», девочки признали искренность эмоций, девочки пощадили ту (а кто она, кстати?), что доставила им это удовольствие. А дальше? У меня нет пока однозначного ответа.
Возможно, вы найдете его, дорогие читатели. И тогда поделитесь со мной, чтобы я тоже знала.
А пока – все же будьте осторожны, ибо они все время следят за вами и ждут роковой ошибки. И помните: в любой момент они могут поменять правила игры, ставка в которой – ваша жизнь.
Бонус
Момент, который меня поверг в состояние «в лежку» – сцена сдачи дизигнером проекта коробки детского йогурта. Ребята, кто имеет удовольствие заниматься творческими клиентозависимыми специальностями, посмотрите обязательно, вы будете валяться! Сцена на тему «что же нужно клиенту». Спойлерить не стану, но расскажу историю из жизни, имеющую определенное отношение к процессу сдачи заказа.
В свое время я проходила практику в рекламном отделе полного цикла (от, от разработки рекламы до ее воплощения в жизнь). Занималась копирайтингом. Там же – дизайнеры. И вот был среди последних такой дядя – воплощение одного из стереотипных образов людей творческих профессий. «Весь в себе», как говорится. Отсутствующий стеклянный взгляд, погруженность в свой мир и поразительное, всепоглощающее спокойствие. И дали ему, значит, заказ от производителя зубной пасты, укрепляющей десны, чтобы кровь из нее не сочилась, значит. Нужно было состряпать картинку: яблоко с плотной мякотью, на нем – следы крови.
Три недели я проходила практику – три недели он рисовал эту кровь на яблоке. Рисовал в ФотоШопе, рисовал на самом яблоке, по-моему, дошло чуть ли не до членовредительства (то есть, каким-то образом наковыряли натуральной крови). Но каждый раз очередная картинка возвращалась с резюме «Кровь выглядит недостаточно естественно».
К исходу третьей недели, ввалившись с утра в кабинет, я застала этого флегматичного человека мечущимся по комнате аки тигра в клетке. Рассекая помещение из угла в угол, он сверкал на всех злыми глазами и периодически восклицал, хватаясь за голову: «Кровь им не натуральная! Ненатуральная им кровь!» Вот до чего довести могут. И никаких девочек не надо…
Как и в случае с «Волкодавом», это в определенной степени Событие в новейшем постсоветском кинематографе, ибо на нас обкатывается новый и весьма экзотический для России жанр – кайдан, или проще говоря, j-хоррор. Помните многочисленных несчастных японских девочек, которым катастрофически не везло в земной жизни? Вот это оно, переработанное и отшлифованное российским менталитетом. Результат представлен на суд зрителей, и только нам предстоит определить, что это: деликатес вроде редчайшего и дорогущего кофе, который ценится за то, что проходит сквозь пищеварительный тракт азиатской пальмовой циветты, или отрыжка чуждой реальности.
По традиции - много букв. Встречаются спойлерыКайдан: истоки жанра
Японские ужастики называются кайдан (или, коли быть совсем корректной: фильмы ужасов правильнее назвать нео-кайдан). Если выбирать наиболее адекватное определение для них, можно остановиться на сочетании «история о призраках». Как правило, базируется на городских легендах. Помните лагерные (я про пионерские лагеря, а не то, о чем вы подумали) истории про Красную Руку, Синие глаза и гробик на колесиках? Ну вот примерно то же самое, только родом из страны Восходящего солнца.
Ключевой персонаж таких легенд – мстительный призрак обакэ (бакэмоно), дословно – «преобразующееся существо». Термин, как правило, относится ко всем типам сверхъестественных существ. Нас же интересует в данном случае только одна «разновидность» – юрэй: призраки тех, кто в момент смерти был лишен покоя или принял насильственную смерть. Огонь, пожирающий душу такого человека, оказывается настолько силен, что после гибели физической оболочки появляется дух, целью которого становится месть. Как правило, юрэй активизируется ночью (в некоторых источниках указывается период между двумя и тремя часами), часто привязан к конкретному месту – своей гибели, проживания, собственного или жертвы. Что примечательно, чаще всего юрэй – это женщины, представители сильной половины человечества гораздо реже встречаются в этой части японской мифологии.
Как водится, искусство призвано вскрывать проблемы, существующие в обществе. Есть такое дело и с нео-кайданом. Как я вычитала в одной статье, проблема персонажей японских ужастиков – в том, что они потеряли связь с корнями (Япония – страна традиций, но, видимо, в XXI веке и там не все так хорошо). Если раньше с юрэй вполне успешно боролись, призывая на помощь религию и ритуалы различных оккультных направлений (для тех, кто в теме: Рей из незабвенной «СМ» помните? Ее бумажки, способные удерживать демонов, пока сама СМ готовит решающий удар помните? Вот это оно и есть), современные жители Японии пойдут куда и к кому угодно, но не к мудрости предков.
Вот, собственно, основные «вехи», которые стоит упоминать в данном контексте. Пожалуй, еще пару слов о символике и эстетике. «Атрибутика пугания» продиктована отчасти японскими реалиями, отчасти традицией. Япония – мононациональная страна, там все с темными волосами, характерным овалом лица и разрезом глаз. Поэтому неудивительно, что девушки из кайданов пугают нас длинными темными волосами – это самый простой и менее затратный со всех точек зрения «маркер». Синяя кожа, как правило, для того, чтобы показать: это существо – не из мира живых. В «Проклятии-2» лично я впервые увидела, как выглядит европеец, загримированный в таком же стиле. Скажу откровенно: не вставляет, не смотрится и ничего, кроме омерзения (ибо ассоциируется данное… кхм… творение исключительно с банальным утопленником) не вызывает.
Кстати, как правило, гибель будущих юрэй так или иначе связана с водой. Вода как символ в японской мифологии имеет неоднозначное трактование: с одной стороны, она дарует жизнь, с другой – является домом для многих враждебных человеку существ, в том числе, для демонов и божеств. Так что от воды можно ожидать чего угодно.
А также в области балета мы впереди планеты всей
И вот, все это великолепие худо-бедно переносится на российские реалии. Но какой же русский без широкой души? Наши сценаристы решили, что одной мстительной девочки будет мало. И их стало три.
Итак, жила-была некогда в России новейшего времени многодетная семья (уже страшно, правда? Но мы смотрим нео-кайдан по-русски, не отвлекаемся): мама и четыре дочки. Про папу ни словечка, ни полсловечка. Если в случае с Садако («Звонок») что-то скромно было заявлено, что был-де некий морской бог, тут не утруждали себя даже этим.
Ну так вот, жила себе, жила… Пока в один прекрасный день мама не утопила троих младших девочек в собственной ванной. Так были «рождены» первые российские юрэй, в количестве трех штук, со всеми причитающимися атрибутами. Девочки тут же активно приступают к делу. Должна признать, в логике им не откажешь: если японские призраки часто принимаются тупо мстить всем, кто под руку подвернется (и оставляют ценных свидетелей типа папы-мамы, чтобы те могли потом рассказать главгероям подробности всей истории), наши действовали весьма прямолинейно: пошли и замочили мамочку. После этого красавицы вошли во вкус и стали убивать прочих непричастных.
По закону жанра должны быть определенные правила игры, имеются они и здесь. Девочки следят за людьми, которые последними видели их жертву, и ждут, пока те совершат одну-единственную ошибку, а именно – согрешат, поступят плохо. После этого следует неизбежная расплата, а под удар попадает тот, кто последним видел жертву живой. В общем, цепочка бесконечна…
И вот в фокус внимания наших малышек попадает некая весьма разношерстная компания относительно молодых людей. Перед потенциальными жертвами встает куча важных вопросов: верить или не верить в призраков, а если верить – как избежать их гнева? Вот, вкратце, весь сюжет, дальше не буду спойлерить.
Посчитали – прослезились
К сожалению, вместе со всеми остальными признаками, рос-кайдан унаследовал и все штампы своего прародителя.
Во-первых, среди персонажей есть журналист, который ведет расследование (именно за счет этой линии мы и узнаем подробности всей истории). Я, конечно, понимаю, что журналисты – это такие люди, которым по определению больше всех нужно, но чесслово, это уже не смешно. Нет бы культуролога какого впихнули, полусумасшедшего уфолога или перспективного научного сотрудника, это было бы оригинально! А так даже и не интересно… К тому же, журналист – Эврих из Волкодава. Но – ура-ура-ура! – здесь он смотрится уже намного лучше, не как клон дружка Пушкаревой.
Во-вторых, достаточно банальна уже сама история. Маманя, убивающая своих дочерей – пусть даже их много, а не она одна – ну не мур…
В-третьих, создатели даже не потрудились хоть как-то адаптировать призраков к нашей действительности, просто скопировав как внешний вид так и модель поведения. Деликатно умолчим о том, что юрэй, по сути, - очень и очень экзотическое для европейца явление. Наши призраки – это существа, которые по определению не могут контактировать с материальным миром. Максимум – греметь призрачными цепями и завывать, доводя жертвы до припадков. Но ворочать машины, метать ножи и играть в мяч… С этим у них определенно сложности. Следовательно, в сознании жителя Европы (и россиян я нагло приплюсовываю в данном случае к ним) не существует некоей «матрицы» в менталитете, которая сама по себе была бы достаточна для создания бэкграунда. Российскому человеку может быть не совсем понятно, как это девочки умудрились всех мочить – а объяснить им никто не взялся.
Ну и плюс внешний вид: полностью нам их так ни разу и не показали. Была некая котовасия в конце с масочными интригами, в которых сложно вкурить, где девочка-призрак, а где ряженая участница группы. Но вроде, одна точно была «оттуда» - та, что осталась рядом с дизигнером, когда на него напали. Кстати, во время этой сцены в клубе я всерьез задалась вопросом, а не стеб ли это все? Представьте: Садако в характерной позе (по-моему, слизано один в один) – волосы на лицо, рубашка ночная белая, словно сломанная в районе лопаток фигура и лапки когтистые… Представили? А теперь представьте три таких рядом. Да-да, пучок Садако. Весело, не правда ли? Потом, правда, окажется, что это участницы группы (то есть, можно принять за такой тонкий юмор), но я в момент, когда персонаж столкнулся с ними нос к носу смеялась, чесслово.
Ну, плюс чисто жанровые заморочки: типа четко определенного периода, отпущенного жертвам, развития сюжета (постепенно выясняются все подробности, а маршрут героев словно взят из всех японских ужастиков разом: дом-больница-сестра), и ты ды.
Мы свой, мы новый мир построим
Но есть и отличия, что не может не радовать.
Ой, сдается мне, создатели фильма решили копнуть сильно глубже сюжета-детской пугалки. Появляются некоторые сомнения в том, с чем же на самом деле приходится бороться персонажам. Девочек «по-нормальному» не показывают ни разу. Ни кадрика на них, ни полкадрика. Мол думай, дорогой зритель, сам, что это: все с ума посходили, Страшный Суд локальный случился или Мировое Зло, гнездящееся в душах людишек, губит их в самом буквальном смысле этого слова. В общем, традиционный для России моральный аспект. Если японцы максимум что делают – осуждают того, что убил бедную девушку, ставшую впоследствии призраком, наши замахнулись на все общество в целом.
Если говорить в целом, фильм получился вполне в духе, но уж очень ходульным, с учетом нашей реальности. Ну нету, нету такого сюжета в нашей матрице, сложно нам это принять, все расжевывать надо! Опять же, сложно сказать, что призваны символизировать все эти проблемы с призраками (если уж искать символы). Если японец всегда может одуматься и вернуться в лоно традиционной культуры, оградившись от призрака должными заклинаниями, русскому человеку буквально некуда податься. Насколько известно мне, христианство и в частности православие не имеет разработанную парадигму, направленную на борьбу с подобного рода духами. Демонами-искусителями – пожалуй, а мстительными призраками? Вот и получается, что обращаться нам приходится к более древним пластам культуры, к язычеству. Что и было продемонстрировано в финальной сцене. Как известно, имея прядь волос, личную вещь или зная настоящее имя противника (его рода), можно получить над ним власть. И можно как нанести вред, так и оградиться от предполагаемого вреда («Нет твоей власти надо мной, Завулон», да-да).
Кстати, о финале. С первого взгляда мне показалось, что присутствует совершеннейший хэппи-енд. Прямо катарсис по канонам жанра – через страдание к очищению, напряжение-разрядка-кайф. Немного задумавшись и сопоставив финал со сценой в театре, я поняла, что меня зацепило: аплодисменты из темноты. Девочки заценили «игру», девочки признали искренность эмоций, девочки пощадили ту (а кто она, кстати?), что доставила им это удовольствие. А дальше? У меня нет пока однозначного ответа.
Возможно, вы найдете его, дорогие читатели. И тогда поделитесь со мной, чтобы я тоже знала.
А пока – все же будьте осторожны, ибо они все время следят за вами и ждут роковой ошибки. И помните: в любой момент они могут поменять правила игры, ставка в которой – ваша жизнь.
Бонус
Момент, который меня поверг в состояние «в лежку» – сцена сдачи дизигнером проекта коробки детского йогурта. Ребята, кто имеет удовольствие заниматься творческими клиентозависимыми специальностями, посмотрите обязательно, вы будете валяться! Сцена на тему «что же нужно клиенту». Спойлерить не стану, но расскажу историю из жизни, имеющую определенное отношение к процессу сдачи заказа.
В свое время я проходила практику в рекламном отделе полного цикла (от, от разработки рекламы до ее воплощения в жизнь). Занималась копирайтингом. Там же – дизайнеры. И вот был среди последних такой дядя – воплощение одного из стереотипных образов людей творческих профессий. «Весь в себе», как говорится. Отсутствующий стеклянный взгляд, погруженность в свой мир и поразительное, всепоглощающее спокойствие. И дали ему, значит, заказ от производителя зубной пасты, укрепляющей десны, чтобы кровь из нее не сочилась, значит. Нужно было состряпать картинку: яблоко с плотной мякотью, на нем – следы крови.
Три недели я проходила практику – три недели он рисовал эту кровь на яблоке. Рисовал в ФотоШопе, рисовал на самом яблоке, по-моему, дошло чуть ли не до членовредительства (то есть, каким-то образом наковыряли натуральной крови). Но каждый раз очередная картинка возвращалась с резюме «Кровь выглядит недостаточно естественно».
К исходу третьей недели, ввалившись с утра в кабинет, я застала этого флегматичного человека мечущимся по комнате аки тигра в клетке. Рассекая помещение из угла в угол, он сверкал на всех злыми глазами и периодически восклицал, хватаясь за голову: «Кровь им не натуральная! Ненатуральная им кровь!» Вот до чего довести могут. И никаких девочек не надо…
@темы: Кино
-
-
08.02.2007 в 16:41