Сегодня мы имели неосторожность зайти в магазин игрушек. А там ОНИ - всякие штуки по Марвел.
Не удержалась, купила головастика, которого можно прицепить на наушники.
Утверждать наверняка не возьмусь, но это явно одна из классических комиксных бронек, я бы делала ставку на то, что это Марк IV. Пользуясь случаем, рекламирую картинку. Интерееесная, для бронедрочеров, да)))


А вот это чисто визуально... что-то странное, но почти "Тони и тентакли", тоже вполне себе канон.

Картинка

Еще мы открыли для себя Disney Infinity 2.0. Понятия пока не имею, что за игрушка, но к ней полагаются фигурки. Обычно подобные штуки достаточно грубо и непривлекательно сделаны, но эти очень симпатичные!
Вот ЖЧ.


А вот Стар-Лорд!


Надо будет купить с оказией, уж очень симпатичные.

@темы: Чудо в перьях, Tony is tony, Marvel mind explosion, GotG, Марвел, ты космос, Молоко вдвойне вкусней, если в кофе наливать!

---

У меня вопрос по канону

Такой вот назрел: есть ли где-нибудь в комиксах неоднозначное указание, что щит Стива - это "она" (she, одушевленное, женский род), а не "он" (it, "оно" в английском, неодувленное)?
Вижу иногда в фанфиках и каждый раз недоумеваю - это личные предположения автора, или авторы решили, что Стив так к щиту относится?
Ситуации как с кораблем (слово ship традиционно женского рода в английском) вроде бы, тут нет, так что вопрос чисто в отношении

@темы: Медведик в Кэпке, Marvel mind explosion

---

Иногда мне кажется, что в вопросах общения и толерантности мое жизненное кредо описывается этим анекдотом:

На пруду жили большие добрые птицы. Пришла осень и они стали собираться на юг. Тут к ним подошла маленькая птичка и сказала:
— Ну, конечно (при рассказе вслух, это говорится протяжно и печально), вы на юг улетаете, а я тут остаюсь замерзать.
— Не вопрос, давай, полетели с нами маленькая птичка, — сказали большие добрые птицы.
— Ну, конечно, вам хорошо, у вас крылья вот какие большие, раз махнули и уже далеко, а я у меня маленькие, отстану от вас, потеряюсь и умру.
— Не бойся, маленькая птичка. Мы будем лететь медленно, что бы ты могла успеть за нами — сказали большие добрые птицы.
— Ну, конечно, вы вот какие большие и сильные, — сказала маленькая птичка, — можете долго лететь, а я маленькая и слабая, быстро устану упаду и разобьюсь.
— Маленькая птичка, мы посадим тебя на самую большую и сильную птицу и она повезет в тебя с нами в теплые края — сказали большие добрые птицы.
— Ну, конечно, — сказала маленькая птичка, — у вас вон какие большие лапы, вы совьёте себе гнёзда, а я буду ночевать на голом песке.
— Не переживай, мы построим и тебе гнездо, — сказали большие добрые птицы.
— Ну, конечно, — сказала маленькая птичка, — у вас вон какие длинные клювы, вы легко найдёте себе еду, а я умру с голода.
— Мы и тебе добудем еды, — сказали большие добрые птицы.
— Ну, конечно, — сказала маленькая птичка, — …
И тут главная большая добрая птица посмотрела на нее строго и сказал:
— Так. Пошла нахуй!

@темы: Блондинкой быть не запретишь

---

Все-таки "Незабываемое" - оно... совершенно незабываемое. Работать с этой историей крайне тяжело, я просто измучилась.
Опять, что ли, на что-нибудь переключиться? Я вот думаю, другой пейринг, может, попробовать...)))

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Marvel mind explosion

---

Смотрите, какие милые спящие гомосятики. Трогательные.

и(с)точник

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке

---

А знаете, что я делаю уже несколько дней?
Читаю фанфики с пейрингом Роуди/Тони.
Пока по комиксам, постепенно перехожу и к муви.
Конечно, пара специфическая. Откровенно говоря, я вижу в каноне там "что-то" только в ранних комиксах; и совсем не определилась, что там с муви. С одной стороны, я воспринимаю их чисто как очень близких друзей - со своими заморочками и сложностями, но таких, которых не разлучат уже никакие пробегающие между ними кошки. С другой стороны, Роуди откровенно к Тони привязан, и тут могут быть варианты.
Если бы я чего про них сочиняла, я бы писала ничего не подозревающего Тони, который внезапно прозревает. Мне кажется, вышла бы милота.
Ну, а в целом - да... У меня новый пейринг с Тони, который мне нравится.

А у нас есть что-нибудь на сей предмет? Я имею в виду, на русском.

@темы: Tony is tony, Marvel mind explosion, Соседняя песочница

---

Что значит быть поклонником комиксного Тони Старка?
Это когда даже краткое описание некоторых выпусков - сплошная БОЛЬ.
Выпуск скачать хочется, но у меня не то моральное состояние, чтобы подобное читать, поэтому даже ничего говорить не буду.

А, нет, вот еще кое-что скажу.
Точнее, покажу, из поста того же стыренное.

Картинка

Перевод

— Можно кое в чем тебе признаться, Ричард?
— Конечно.
— Вокруг нас сплошной хаос... всеобщее бедствие библейских масштабов...
А я могу думать только о нем.
— Тони.
— Да. Думаю обо всем это сейчас, и правда не понимаю, как я вообще мог ему когда-то доверять.
— Ничего не могу сказать о твоих отношениях, Стив. Это касалось только тебя и его. Но я могу кое-что сказать о мотиве - именно там, полагаю, кроются все его личные демоны.

(обращаю ваше особое внимание, что подбор слов продиктован желанием максимально точно отразить этот диалог, ни грамма отсебятины)

Кажется, это квинтэссенция отношения Стива к Тони.
Ни о ком больше думать не могу, кроме него. Вот мудак он, да? Кто сказал "нет"? Я сейчас тебе все мотивирую!!! О, рад, что мы так быстро пришли к консенсусу.

Но вообще, знаете, что поражает?
Что Стив систематически использует метод шантажа вида "МНЕ не нравится то, что вы делаете, поэтому ВЫ сейчас подрвались и сделали по-другому быстро" - и это ему сходит с рук.
Как бы ни старалась я быть объективнее и лояльнее, такой подход меня и в жизни... поражает, и в комиксах, как показывает практика.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Marvel mind explosion

---

Полезла в девятую главу "Отмены" кое-что посмотреть - и заново задумалась об одном вопросе.

Я люблю эту главу и не люблю.
Люблю за то, какой там Тони. Он так канонично пытается выглядеть засранцем, потому что считает себя заслуживающим наказания. Он так канонично - с точки зрения эмоционального рисунка - реагирует на разговор со Стивом. Я люблю сцену под дождем за то, какой там Тони сильный и честный, за то, что он говорит и что делает.
Там чудесная Кэрол. Я обожаю, когда она появляется в фичках как подруга Тони, ей надо делать это чаще.
Там прекрасный отчаянно глупый и слепой в своих заблуждениях Джим, настолько самоотверженный, что может отказаться от собственного счастья ради того, кто ему не безразличен.

Но.

Но некоторые вещи там меня просто дергают.
Во-первых, естественно, то, что Стив манипулирует Тони, прекрасно понимая, что причиняет тому боль - только потому, что уверен: так будет лучше. А если еще честнее - потому что ему надо получить то, что он хочет.
Во-вторых, все же сравнение потери Тони с потерей щита.
Я ПОНИМАЮ, что это лестное сравнение. Достаточно открыть третий том Капитана с душевной драмой на тему щита, чтобы понять: сравнение с потерянной конечностью в фичке чуть выше - детский лепет по сравнению с таким.
Я понимаю это головой. Но сердцем принять такое не могу. Мне это кажется... неправильным.
Тут, конечно же, посыл такой: "Тони для Стива - настолько важная часть его жизни и естества, что разрыв отношений воспринимается как потеря части самого себя, невосполнимая и незабываемая".
Но подсознательно все равно считываю как: "Тони для Стива - удобная привычная вещь".

Надо все же прочитать третий том целиком, обновить старое, узнать новое. Может быть, буду понимать лучше.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Соседняя песочница

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Огненный медведь и другие типичные герои славянского эпоса

У  ShotaLouch увидела новость, что наши решили дать волю безудержному креативу и запилить свой супергеройский фильм, с жЫвотными и другими угнетенными слоями населения.

Позволю себе цитату:
"Каждый из супергероев (всего их четверо), согласно сюжету, является представителем какой-либо республики СССР и наделен особыми суперспособностями. Так, одного из «защитников» зовут Арсус — это свирепый сибирский богатырь, способный превращаться в вооруженного пулеметом медведя. Его роль исполнит Антон Пампушный. Кстати, ранее актера можно было увидеть в главной роли в исторической драме «Александр. Невская битва».

Второй герой — уроженец Азии Хан, неуловимый и мастерски владеющий боевыми искусствами и холодным оружием, — воплощает воздушную стихию. Его роль досталась Санжару Мадиеву. Лер управляет стихией земли и представляет Кавказ в отряде супергероев. Его роль исполнит Себастьян Сисак-Григорян. Кроме того, в команде героев будет задействована и девушка — Ксения, которую сыграет актриса Алина Ланина. Ксения умеет повелевать водной стихией и может проплывать любые расстояния".

(отсюда, собственно, делаем вывод, что медведь - огненный. Еще кто-то учил латынь, ура! М.-С.)

Не, ну норм, чо: медведь, Кавказ, баба и ниндзя простите, асассин чувак с саблей.
Помнится, некоторое время назад, на волне популярности Марвел, нам уже обещали каких-то лошириков смешариков шариков-героев. Думаю, это очередной холостой выстрел, если честно. Если вообще не утка. Мало ли, у кого-то первое апреля началось раньше.
НОЕСЛИВДРУГЧО, можно и поддержать отечественного производителя. В конце концов, замороженная мумия, зеленое чудовище, скандинавский бог, чувак в консервной банке и два насекомых - тоже так себе образы, если в отрыве от контекста, а сколько десятилетий живут.
Ждем трейлер, фигли!

@темы: Блондинкой быть не запретишь, жЫзненное

---

Очень добрая, светлая и приятная глава. В общем, то, что я обещала в спойлере в предупреждениях.

Название: Отмена
Мир: 616
Автор: vailkagami
Перевод:  Мышка-Сетевушка
Бета:  Komissar
Оригинал: archiveofourown.org/works/998817/chapters/19773...
Рейтинг: Mature (NC-21?)
Пейринг: Стив Роджерс/Тони Старк, Джеймс Роудс/Тони Старк, Стив Роджерс/Тони Старк/Джеймс Роудс (что-то типа того)
Персонажи: Тони Старк, Стив Роджерс, Джеймс Роудс, Кэрол Дэнверс, остальные
Жанр: ангст, своего рода fix-it, hurt/comfort, элементы детектива
Саммари: В попытке выкрасть информацию из головы Тони Старка злодеи недели случайно извлекают воспоминания, которые Тони потерял после удаления памяти. Теперь он помнит все, но без логического порядка, и все впечатления очень свежи и остры. Хуже всего, он помнит гибель Стива, но словно бы забыл, что тот вернулся. В результате после встреч со Стивом становится только хуже – сравнительно свежие воспоминания об их отношениях не имеют смысла и сводят его с ума.
Поэтому Стиву запрещают видеть Тони, пока тому не станет лучше, а Роуди находится рядом, пока Тони борется за то, чтобы сохранить какую-то связь с реальностью. Стив же в это время вынужден иметь дело со СМИ, которые только что узнали о романтических отношениях Капитана Америка и Железного Человека. Он не слишком блестяще с этим справляется.
И все становится только хуже.
Размер: макси
Предупреждения: много насилия, описание психологических проблем, временная гибель персонажа, ругательства, причинение себе вреда. Куча ангста.

Спойлер финала

Но все будет хорошо!

Глава 10

Глава 10
Солнце приятно греет лицо Джима, пока он идет от такси до здания, но это никак не помогает растопить ледяной комок ужаса в его желудке. Или, может быть, это просто нервозность. Он уже не может точно сказать.

Он знает только, что вступить в тройные отношения, включающие человека, с которым его почти ничего не связывает, а потом уехать на неделю, даже ничего толком не обсудив — не самое мудрое решение.

Джим разговаривал с Тони вчера, и его голос звучал нормально, может быть, лишь немного напряженно (что по нынешним стандартам Тони можно посчитать даже расслабленностью), кажется, он был счастлив, что Джим возвращается. В его голосе не было ничего, что давало бы Джиму повод для волнений, и после долгих дней, наполненных переживаниями, он немного успокоился. Но теперь сомнения вернулись, а вместе с ними и страх. Их договоренность была непрочной с самого начала; он любит Тони, но не знает, что делать с Родж… со Стивом. Стив любит Тони, но не знает, как быть с Джимом. Тони любит их обоих, но не уверен, что это взаимно и в целом просто ужасно разбирается во всем, что касается личной жизни. Ничего не получится, если Джим и Стив не смогут выстроить хоть какие-то отношения. Тони — не ребенок разведенных родителей, которого по очереди забирают на выходные.

И семь дней — долгий срок, достаточный, что Тони понял, что любит Стива больше, а без Джима может обойтись. Отчасти Джим всю неделю ожидает, что Тони позвонит и неловко попытается именно это объяснить. Еще он ожидает, что квартира к его приезду окажется пустой, а на холодильнике будет ждать записка: «Уехали на Фиджи на медовый месяц, ключ оставили под ковриком у двери».

На холодильнике записки нет. Джим узнает это тотчас, потому что, войдя, первым делом туда смотрит. Он не настолько жалок, чтобы проверять коврик на предмет спрятанных ключей.

Впрочем, квартира все же пуста. Джим проверяет спальню, ванную, кабинет. Тони сказал, что будет дома. У Стива какие-то дела в Нью-Йорке, он должен был уехать, но Тони-то остается, потому что он еще не вернулся к своим обязанностям Мстителя, и так будет какое-то время. И Джим знает, что Тони хочется быть недалеко от офиса Ресайлент: хотя он и говорит, что больше не желает иметь с компанией ничего общего, ему по-прежнему нравится проводить там время.

Может быть, он и сейчас там. Или пошел за продуктами. Джим мог бы достать мобильный телефон и позвонить. Настолько ли он отчаялся, чтобы делать это?
Его ноутбук стоит на столе на кухне. Он включен, но находится в спящем режиме. Тони, должно быть, работал на нем и не вырубил. Возможно, он все же не улетел в Нью-Йорк вместе со Стивом.

Со вздохом Джим бросает сумки в спальне и начинает распаковывать вещи, которые брал с собой — белье, требующее стирки, зубную щетку… Зубная щетка Тони все еще в ванной, рядом с ней еще одна, когда Джим уезжал, ее там не было.

Голод приводит его назад на кухню. Ноутбук, что не удивительно, никуда не делся. Может быть, Тони оставил письмо? Опять же, Джим мог бы достать сотовый, но ноутбук прямо под рукой, Тони не должен жаловаться, все равно это не его вещь.

Когда Джим возвращает компьютер к жизни, ничего драматического не происходит. Запущенных программ нет, поэтому непонятно, чем Тони занимался. Веб-браузер открыт — не тот, который изначально был установлен — но там только одна вкладка с Гуглом, а история поиска удалена.

— Добрый День, Джим, — говорит ноутбук глубоким и приятным, хотя и откровенно искусственным, голосом.

— Опаньки, — Джим с удивлением смотрит на монитор.

— Тони Оставил Тебе Сообщение, — продолжает ноутбук. Джим таращится на него, но ничего не видит, пока не открывает диспетчер задач и не находит программу под красноречивым названием «:Р»

Определенно, :Р и Тони уже обращаются друг к другу на «ты» и по имени.

— Какое сообщение? — настороженно спрашивает Джим. — И как ты узнал, что это я?

— Тони Отвозит Стива в Аэропорт и Скоро Вернется, — говорит ему компьютер. В ответ на второй вопрос он открывает окно, в котором транслируется запись с фронтальной камеры в корпусе.

— Да уж, обычное дело, — с этой минуты Джим будет заклеивать камеру пластырем.

— Именно Так, — соглашается ноутбук. — Ведь Я — Искуственный Интеллект Без Собственной Личности, Я Ничего Не Извлеку Для Себя, Если Буду Шпионить За Тобой, Даже Если Увижу Тебя Раздетым.

— О, я вижу, Тони научил тебя азам человеческой психологии, — Джим не знает, удивляться ему, пугаться или сердиться. В конце концов, он просто отправляет компьютер назад в спящий режим, но подумывает, не выкинуть ли его в окно.

— Невежливо заканчивать беседу, выключая собеседника, — слышится сзади голос Тони, и Джим едва удерживается от того, чтобы инстинктивно ударить его ноутбуком по голове.

— Не подкрадывайся ко мне, — огрызается он. — Что ты сделал с моим компьютером? И почему ты отвозил Стива в аэропорт? Тебе еще нельзя водить.
— Я тоже скучал по тебе, — Тони улыбается вполне искренне, кладет руку на шею Джима, чтобы притянуть его к себе.

Поцелуй кажется чертовски настоящим, и Джим чувствует, как расслабляется, а сомнения уходят.

— Ноутбук за нами следит? — спрашивает он настороженно, когда они прерывают поцелуй. Тони закатывает глаза.

— Даже если бы следил, он ничего не поймет. И знаешь, ты можешь его вырубить. Но сначала дай мне показать тебе все, что он умеет. Например, доставлять сообщения, когда в гости едет кто-нибудь, не пользующийся телефоном.

Он тянется, чтобы снова включить компьютер, но Джим сдерживает его.

— Позже, — предлагает он. — Давай сначала выпьем кофе. Как ты? Как Стив?

Последний вопрос звучит с некоторым сомнением, но Джим обнаруживает, что ему правда интересно. Если Капитана Америка вызвали обратно в Нью-Йорк, значит, что-то происходит.

Но опять же, если что-то происходит, вряд ли он полетел бы регулярным рейсом коммерческой компании.

— У Стива все отлично. Никаких катастроф, просто бумажная работа. У меня тоже все отлично. Давай выпьем кофе, медовый медвежонок.

Услышав прозвище, Джим состраивает рожицу. Впрочем, он ничего не имеет против. Тони говорит радостно, но мрачнеет, когда смотрит на Джима и думает, что тот не смотрит в ответ. Это волнение, понимает Джим внезапно. Тони, как и он сам, переживал, не поменялось ли принятое решение.

Вообще, мысль на удивление успокаивает. Впервые с момента приезда Джим действительно начинает успокаиваться.

В холодильнике находятся остатки пиццы. Они едят ее холодной, и Джим рад, что Тони съедает целых два куска и только потом заявляет, что сыт. Порции небольшие, а Тони еще слишком худой, но это гораздо лучше, чем было неделю назад.

— Стив бы ворчал, будь он здесь, — болтает Тони, дожевывая. — Он думает, что холодная пицца мерзкая. Еще он считает, что греть ее повторно еще более гадко. При этом, ему не нравится, когда еда пропадает. В общем, никакой логики. Пеппер перечислила на мой счет деньги.

Он меняет тему очень внезапно; определенно, настроение у него хорошее.

— Причем, достаточно много. За консультации по техническим вопросам, но не знаю, за какие именно, потому что я часто этим занимаюсь. В любом случае, мы можем использовать эти деньги, чтобы купить квартиру побольше. Или дом. Можно нам купить дом? Нам всем нужно собственное пространство, а то мы переубиваем друг друга. Не то чтобы мы проводили много времени в одном месте, учитывая все обстоятельства. Но все же. Собственная квартира. И хотя бы четыре спальни. Или хотя бы более широкая кровать.

По его лицу скользит ухмылка.

— Но только после возвращения Стива, я хочу посмотреть, как мы все поместимся в той, что есть сейчас.

— Мы со Стивом не поместимся даже без тебя, — Джиму и Тони и то едва хватало места, они умещались лишь потому, что спали, обнявшись, почти друг на друге. Пусть Тони и высокий, в нем гораздо меньше массы, чем в Джиме или Стиве, особенно сейчас. Стив и Тони тоже наверняка так спали, и Джим внезапно осознает, что пока он был на задании, они занимались сексом в его постели.

Мысль кажется достаточно странной. Но на данный момент Джиму правда не хочется представлять, как он будет делить постель со Стивом Роджерсом. Может быть, потом. Не сейчас.

— Вы уже искали квартиру? — спрашивает он, чтобы сменить тему. Все равно он использует это жилье только тогда, когда оказывается в Сиэтле; у него нет особенной эмоциональной привязанности к этому месту.

— Мы нашли несколько хороших вариантов, но Стив сказал, что надо дождаться тебя, а только потом ехать смотреть.

— А теперь надо ждать его.

— Недостаток слишком большого количества людей, — жалуется Тони, но выглядит он при этом вполне довольным.

Джим берет его за руку, удивляется тому, каким живым он кажется, каким настоящим.

— Ты выглядишь счастливым.

Это правда. Тони еще немного бледен и страдает от небольшого устойчивого жара, который начался после того, как он вымок под дождем, пока его тело еще восстанавливалось после прочих испытаний. Левая рука по-прежнему забинтована, а еще он продолжает хромать, и Джим точно отправит его к врачу, если это в ближайшее время не пройдет. У него, как и раньше, тени вокруг глаз, что говорит о кошмарах и недостатке отдыха. Но здесь и сейчас, сидя на кухне с Джимом и говоря о Стиве и покупке квартиры, которую они разделят, Тони кажется счастливым.

— Похоже на то, — Тони задумывается, но потом улыбается, словно от удивления. Счастье дается ему нелегко. Джим даже не удивится, если окажется, что он с трудом опознает это чувство.

Но сейчас он счастлив. Пусть пока еще робко и неуверенно, но все же. И Джим внезапно понимает, что и он тоже. Впервые за очень долгое время будущее обещает что-то хорошее.

И он воспользуется этим на полную катушку.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Отражение отражения, Соседняя песочница

---

Смотрите только, какая милота.
Очень трогательно, хотя не вполне совпадает с моим хэдканоном. Я считаю, что Тони ворочается и "уползает", если спит сам по себе, а со Стивом забивается под бочок и оттуда уже никуда не дергается. Или Стив его вовремя ловит.
Но все равно милота, не обязательно же все должно с моими фантазиями совпадать.)))

и(с)точник

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке

---

А вот это у меня очень четко со старкквиллами почему-то сассоциировалось

и(с)точник

И еще два котика!

и(с)точник

@темы: Чудо в перьях, Tony is tony, Marvel mind explosion, GotG, Марвел, ты космос, Молоко вдвойне вкусней, если в кофе наливать!

---

Мы продолжаем КВН.
После этой главы остается одна, по сути, представляющая собой эпилог.
Очень нежная и трогательная часть. Тут удивляющий Стив, удивляющийся Роуди и удивительный Тони.

Название: Отмена
Мир: 616
Автор: vailkagami
Перевод:  Мышка-Сетевушка
Бета:  Komissar
Оригинал: archiveofourown.org/works/998817/chapters/19773...
Рейтинг: Mature (NC-21?)
Пейринг: Стив Роджерс/Тони Старк, Джеймс Роудс/Тони Старк, Стив Роджерс/Тони Старк/Джеймс Роудс (что-то типа того)
Персонажи: Тони Старк, Стив Роджерс, Джеймс Роудс, Кэрол Дэнверс, остальные
Жанр: ангст, своего рода fix-it, hurt/comfort, элементы детектива
Саммари: В попытке выкрасть информацию из головы Тони Старка злодеи недели случайно извлекают воспоминания, которые Тони потерял после удаления памяти. Теперь он помнит все, но без логического порядка, и все впечатления очень свежи и остры. Хуже всего, он помнит гибель Стива, но словно бы забыл, что тот вернулся. В результате после встреч со Стивом становится только хуже – сравнительно свежие воспоминания об их отношениях не имеют смысла и сводят его с ума.
Поэтому Стиву запрещают видеть Тони, пока тому не станет лучше, а Роуди находится рядом, пока Тони борется за то, чтобы сохранить какую-то связь с реальностью. Стив же в это время вынужден иметь дело со СМИ, которые только что узнали о романтических отношениях Капитана Америка и Железного Человека. Он не слишком блестяще с этим справляется.
И все становится только хуже.
Размер: макси
Предупреждения: много насилия, описание психологических проблем, временная гибель персонажа, ругательства, причинение себе вреда. Куча ангста.

Спойлер финала

Но все будет хорошо!

Глава 9

Глава 9

— Дело в том, — говорит Тони с экрана телевизора, улыбаясь буквально на мгновение и даже как-то застенчиво. — Что мы стремились сохранить нашу связь в тайне, поскольку продолжали пытаться понять, что нас связывает. Я не очень хорош в отношениях, если верить СМИ, и мы хотели посмотреть, получится ли что-нибудь, а только потом объявлять все официально — ради того, чтобы избежать ровно такой ситуации. Как оказалось, ничего не получилось. Я ценю все, что Стив сделал ради нас обоих, пока я был слишком занят, чтобы этим заниматься. Факт остается фактом: в конце концов вся эта суматоха вокруг нас показала мне, что мы никогда не сможем оправдать возлагаемые на нас ожидания, и что мы… что я не готов или не могу справляться с таким давлением и таким вниманием со стороны. А когда осознаешь, что отношения недостаточно важны и с этим не хочется разбираться, логично только завершить их. Все остальное было бы несправедливым. Поэтому я их завершил. Стив Роджерс и я официально больше не вместе. Уверен, что это никак не повлияет на нас в профессиональном плане, так что об этом можно не волноваться. Он отличный парень, лучший из всех, кого я знаю, поэтому достаточно быстро найдет кого-то, кто действительно его заслуживает.

Потом он уходит и игнорирует все вопросы и комментарии.

— Ух ты, — говорит Кэрол, сидящая на подлокотнике дивана. — Он бы не смог выставить себя большим засранцем, даже если бы попытался.

— Он попытался, — отмечает Джен. Она оглядывается на Стива, который стоит за диваном и сжимает стакан так крепко, что стекло скоро треснет. — Что конкретно между вами произошло?

— Мы… Я даже не знаю. Он бросил меня, а потом ушел из Особняка. Не отвечал на мои звонки, ничего.

— То есть, не исключено, что сейчас он сказал правду, — предполагает Хэнк. Джен и Кэрол награждают его взглядами, под которыми он втягивает шею и делает вид, что его вообще тут нет.

— Есть вещи, которые он теперь помнит, а раньше не помнил, и это все изменило. Это моя вина.

— Да? Потому что это, — Кэрол указывается на теперь уже выключенный телевизор. — Это — типичное поведение Тони Старка, Который Позволяет Себе Выглядеть Засранцем, Потому Что Считает, Будто Это Заслужил.

Стив буквально слышит заглавные буквы в ее фразе.

И она права. Тони наказывает себя и играет в плохого парня. Стив знает, что он искренне чувствует себя виноватым за случившееся, и это очень расстраивает, ведь в реальности все как раз наоборот. Поведение Тони заставляет его чувствовать себя еще хуже, но в этот раз у него даже нет сил на то, чтобы злиться.

— Я должен с этим разобраться, — заявляет он. — Сказать прессе, что это все моя вина.

— Ага, и поверь мне, это плохая идея, — Кэрол качает головой. — Не ведите ваши битвы на национальном телевидении. Поговори с Тони.

— Он не отвечает на мои звонки. Я даже не знаю, где он сейчас.

— Вы встретитесь снова. Просто будь терпелив. Ты знаешь Тони. Он слишком остро реагирует.

Стив качает головой. Он хочет сказать им, что так и есть: Тони действительно имел в виду сказанное в интервью, и это Стив предал его, позволив вступить в эти отношения, не имея всех данных. Но он не может заставить себя сделать это. И отчасти ему по-прежнему кажется, что они смогут это разрешить; просто надо поговорить с Тони, и все будет хорошо.

Этого не случится. Он облажался. Теперь надо это принять.

И он примет. Со временем. Чего он не может принять — так это того, что Тони берет вину на себя.

Полчаса спустя, уже будучи в их — в своем — доме в Башне, Стив уже не считает, что принятие настолько уж возможно. Тони не хватает ему как недостающей конечности. Нет, хуже. Он скучает по Тони, как скучал по щиту, когда думал, что тот пропал навсегда. И совсем не помогает то, что они по-прежнему могут быть друзьями и компаньонами, что все вернется к тому, как было до их вступления в романтические отношения — ведь тогда оставалась возможность развить отношения. И это было словно чем-то неизбежным, Стив будто всегда этого ждал, сам того не осознавая. Теперь это в прошлом, теперь это то, что он имел и потерял, и больше не получит никогда.

Если он примет это, то больше никогда не заснет, обнимая Тони за изящную талию. Не проснется от того, что Тони пропускает пальцы сквозь его волосы. Тот поцелуй в холле Особняка, когда Тони уже прощался, будет последним.

Они никогда больше не будут смотреть глупые сериалы, лежа вместе на диване, и Тони не заберется к нему на колени, и вот это уже хуже. Вернувшись домой с утренней пробежки, Стив не обнаружит кофе, который Тони оставил ему перед выходом — слишком слабый на вкус самого Тони, и той марки, которую Стив любит больше всего. Прямо сейчас невозможно даже представить себе, как это — не быть Капитаном Америка и не сражаться ради добра, но со временем, если он проживет достаточно долго, возраст даст о себе знать и придется уйти на пенсию, передав факел в более молодые руки. Только сейчас он понимает, что никогда не сомневался: отход от дел будет означать, что он начнет проводить с Тони больше времени. Они станут жить вместе где-нибудь, вероятно, найдут себя в том, чтобы быть наставниками для младших. Возможно, заведут собаку. Будут сидеть на крыльце с одеялом, накинутым на ноющие ноги, и смотреть на закат. Вместе.

У него нет альтернативы для такого будущего. Стив мысленно отказывается от этой мечты, и ее место нечем занять.
Секс с Тони хорош, и вдвойне лучше, потому что он любит Тони, по-настоящему любит, и получает удовольствие от ласк. Но без этого можно было бы прожить. А вот потеря простой близости, комфорта от присутствия рядом и в целом страсти и любви, объединяющих их даже тогда, когда они ссорятся — вот это, наверное, он не сможет принять.

Ночью Стив лежит без сна, не в силах найти покой — как и прошлой ночью, и еще одной ранее. Он не высыпается и толком не отдыхает с того самого времени, как Тони у него впервые отобрали.

Тони просто человек. Изобретательный гений, да, но без брони так же уязвим, как и любой другой. Стиву нужно было защищать его. Тогда все это никогда не случилось бы.

В этом Роудс тоже был прав.

Кровать слишком большая для одного. (Утром после первой ночи, проведенной вместе, Тони проснулся рано и сделал вид, что ничего не случилось; потому сделал вид, что это не имеет значения и что сожаления Стива по этому поводу не ранят его. Стиву потребовался целый день, чтобы убедить его: он не жалеет, что это имеет значение. И можно позволить себе принять это. Возможно, ему никогда это по-настоящему не удалось). Стив снова переворачивается, оказывается на половине Тони, где он прошлый раз видел его бледным, накачанным успокоительным — в тот день, когда сам уезжал из дома и уступал место другому, чтобы уже он сражался с этими демонами.

На рассвете, устав и вымотавшись, Стив приходит к решению. Он встает, принимает душ, бреется, пакует несколько нужных вещей в небольшую сумку. У дверей Башни он сталкивается с Кэрол.

Точнее говоря, он почти сталкивается с машиной Кэрол, которая останавливается у Башни как раз тогда, когда он выходит. Стив не осознает, что это ее автомобиль, пока она не открывает дверь и не спрашивает, куда это он.

— В аэропорт. Мне кое-куда нужно.

Ее губы вздрагивают.

— И учитывая то, что ты не берешь квинджет, я заключаю, что по частному вопросу.

— Прямо в точку. Не знаю, сколько меня не будет, поэтому доеду на такси.

— Зачем, если я могу тебя подвезти? — она указывает на пассажирское сидение. — Запрыгивай.

Стив втайне благодарен ей за предложение, даже если Кэрол бросает на него косые взгляды, лавируя между машинами, наводнившими улицы ранним утром. Тот факт, что она остановилась около Башни и так быстро предложила помощь, указывает на то, что она все равно рассчитывала с ним поговорить.

И действительно, вскоре Кэрол нарушает тишину.

— Ты, я так понимаю, едешь в Сиэтл.

— Откуда ты знаешь, что Тони в Сиэтле?

— А ты? Я думала, он с тобой не разговаривает.

— Где еще ему быть? — Стив пожимает плечами. Потом признается. — Я позвонил Пеппер Поттс, и она сказала мне.

Кроме того, Тони любит Сиэтл. Как-то так получается, что он всегда в итоге оказывается там.
Кэрол ухмыляется, но морщинка между ее бровями не пропадает.

— То есть, ты берешь дело в свои руки.

— Я должен. Не могу отпустить его, думая, что он будет хоть в какой-то мере винить себя за всю эту неразбериху.

— Ну, он свалил от тебя, — отмечает Кэрол. — И я вижу, что тебя это ранит.

Стив бы солгал, если бы начал утверждать обратное.

— У него были свои причины. И для него они имеют смысл. Впрочем, они все равно глупые. Не думаю… Хочу сказать, если он желает порвать со мной, если он больше не любит меня, тогда все правильно. Но с моей точки зрения… — он со вздохом качает головой. — Я не могу его так отпустить.

Кэрол тоже качает головой, но ее губы складываются в подобие улыбки.

— Знаешь, ты удивляешь меня.

— Почему? Потому что не хочу отказываться от того, что делало нас обоих счастливыми?

— Именно.

Стив не может скрыть недоуменный и раздраженный взгляд. Почему это должно быть хоть как-то примечательно?

— Кэрол, я причинил ему боль. По-настоящему сильную. И если он не сможет все это преодолеть, если все настолько плохо… а это может быть так. Я все испортил, и я не знаю, как могу что-то исправить. И возможно, в этом все дело. Но я должен попытаться.

— И вот это удивительно, — отмечает Кэрол. — Обычно ты так не делаешь.

— Я… Что?

— Стив, сколько у тебя было отношений? Серьезных.

Стив думает о Берни и Рейчел. И Шэрон, конечно, ведь они сходились снова и снова. [1]

— Несколько.

— И они все закончились.

— Естественно.

— И ты это допустил.

— Они были завершены, — указывает Стив. И это правда. Иногда они просто расставались, иногда случались конфликты, которые помогали понять, что идти разными дорогами будет самым мудрым решением. — Мы всегда расставались друзьями.

— Но вы расставались. И ты это допускал, — Кэрол тихо фыркает. — Не то чтобы в этом было что-то не так. Я имею в виду, ты никогда не выглядел так, словно разрыв отношений разбивало тебе сердце. А сейчас все иначе, вот в чем дело.

Стив смотрит на нее, все еще пытаясь понять, куда она клонит.

— И твое мнение?

— Мое мнение заключается в том, что ты никогда не боролся за то, чтобы вернуть человека, оставившего тебя. Уверена, некоторые девушки приняли бы тебя назад, если бы ты попросил их об этом, но ты никогда этого не делал. Ты просто в целом спокойно к этому относишься, но сейчас я впервые за все время вижу, как ты что-то делаешь, чтобы спасти отношения. Мое мнение — что-то делает Тони для тебя особенным. И я тебе задницу надеру, если ты не приложишь все усилия, чтобы все исправить, потому как определенно для тебя это имеет очень большое значение. Для вас обоих.

Стиву, наверное, стоило бы на это ответить. Возможно, заявить, что она говорит глупости. Но он слишком занят осознанием ее правоты. У него действительно такое впервые. Вероятно, его рациональное поведение во время разрыва и спокойное принятие озвученных желаний партнерши, было вызвано тем, что ему в целом не было до того дела.

— Мы на месте, — объявляет Кэрол несколько минут спустя, занимая парковочное место в аэропорту. Он переводит взгляд на Стива, уже положившего ладонь на ручку дверцы. — Стив, не дай ему оттолкнуть тебя.

Ее глаза серьезны.

— Но ради Бога, помни, какая каша у него в голове. Он прошел через многое, и я не думаю, что у него было время нормально в этом разобраться. Не облажайся.

— Не облажаюсь, — но когда Стив час спустя ждет посадки на самолет, у него нет убежденности, что это получится.

* * *
Когда он прилетает, идет дождь. Крупные тяжелые капли падают с неба, словно природа хочет этим что-то сказать. Но это просто дождь. Он не может ни о чем предупреждать.

Раньше Стив никогда не был в квартире Джеймса Роудса в Сиэтле. С чего бы? Этот человек — лучший друг Тони, и они бывали в одной команде, но кроме этого их ничего не связывает. Дом симпатичный, а квартира, судя по всему, достаточно большая. Возможно, дорогая — по крайней мере, для жилья, которое редко используют. Но Роудс зарабатывает хорошие деньги и имеет мало времени, чтобы их тратить; и он дружит с Тони Старком, который, как общеизвестно, бывает щедр и не очень понимает некоторые базовые правила человеческих взаимоотношений. Стив не знает, почему он в принципе чему-то удивляется.
Стив звонит, и Роудс открывает дверь буквально секунду спустя. Скорость его реакции, а также то, как он внезапно замирает, открыв уже было рот, но молчит, делает очевидным, что он ждал кого-то другого.

— Ну, — говорит он секунду спустя. — Тони здесь нет.

— Нет? — Стив надеется, что его разочарование не очень очевидно, но опять же, какая разница? — Где он?

Может быть, Роудс солгал. Может быть, он просто не хочет, чтобы Стив виделся с Тони, или Тони виделся со Стивом, или Тони не хочет видеться с ним.

— В городе. Понятия не имею, когда он вернется. Я вообще собирался пойти его искать через минуту.

Что ж, тогда не сложно угадать, кого он ожидал увидеть у двери.

— Чем он занят?

Роудс кажется взволнованным.

— Было бы не твое дело, даже если бы я знал, — тут он прав. Но потом, к большому удивлению Стива, Роудс приоткрывает дверь пошире и кивком приглашает его. — Входи. Мне надо поговорить с тобой.

— Ты мог бы мне позвонить, — Стив входит и первое, что видит, — горку деталей на диване в гостиной. Тони что-то разобрал — возможно, DVD-плеер или тостер. Это в его стиле. Он был здесь и оставил в квартире следы своего присутствия.

— Я не уверен, что хочу говорить с тобой. Но раз ты тут, я вполне могу. Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно поговорить с Тони.

— Это я понял. О чем?

— Это касается меня и Тони, — ответ инстинктивный, но по выражению лица Роудса Стив понимает, что не очень умный. — Я не собираюсь… Я хочу извиниться.

Вот, так намного лучше. Так правильно.

— Хорошо, — Роудс ведет Стива через комнату, мимо приоткрытой двери, за которой Стив видит большую кровать. Простыни смяты, похоже, Роудс бодрствует не очень долго: он военный, и если у него такие же привычки, как у Стива, значит, обычно убирает постель. Тщательно.

Друг Тони на ходу закрывает дверь. Подходит к холодильнику, достает две банки и передает одну Стиву. Тот собирается уже отпустить язвительный комментарий на тему того, как он держит пиво в кухне, живя вместе с Тони, но вовремя замечает, что ему передали колу.
Тони не против, что другие пьют в его присутствии. Кажется, по какой-то причине он думает, что должен постоянно проверять свою решимость.
Стив берет колу и чувствует себя глупо и неловко.

— Я видел интервью Тони.

На лице Роуди сложная гамма чувств.

— Я понял.

— Он им дерьма наговорил.

— Я знаю. Таков Тони, прошу любить и жаловать. Что ты собираешься с этим делать?

— Не знаю. Моей первой мыслью было рассказать СМИ правду, но меня предупредили, что это легко может полететь в тартарары. В любом случае, я хочу сначала поговорить с Тони. Думаю, он неверно понял что-т… Нет, — Стив качает головой. Звучит неправильно, он не это хочет сказать. — Он винит себя за то, что не является его виной, и мне надо донести простую мысль: это я тут виноват.

— Ты хотел убить его, — взгляд Роудса жесткий и непрощающий. Стив опускает голову, потому что это правда и ничто из того, что он скажет, не изменит ее.

— Я говорил тебе, что есть множество вещей, которые я должен был сказать ему, пока он был жив, — наконец, замечает Стив. — Теперь у меня есть шанс, и будет глупо им не воспользоваться.

Хмыканье Роудса похоже на согласие.

— Дэниель Серквич мертв, — говорит Стив, стыдливо желая сменить тему. — Он был убит в заточении агентом Щ.И.Т.а.

Роудс приподнимает бровь, но не выглядит слишком удивленным.

— Агент работает на их организацию? — он качает головой, выражение его лица мрачнеет. — Тони предупреждал Хилл об этом.

— Работал. И она позаботилась обо всех двойных агентах, которых он мог назвать, и начала исследование, но эта пробралась. Впрочем, мы ее уже схватили, и может быть, она сможет рассказать нам больше об остальных.

— Не сможет. Они не знают друг о друге, — Роудс снова качает головой. –Жалость какая. Я бы с радостью познакомился с Серквичем поближе.

Стив понимает это чувство. Возможно, оно и к лучшему, что больше нет возможности встретиться лично — для обоих, Роудса и него самого.

— Ты сказал, что хотел поговорить со мной, — напоминает он. — О чем?

— Тони.

— Да, это я понял.

— Я хочу, чтобы ты все с ним прояснил. Заставил его понять, что тут нет его вины и эта ситуация не на его совести, — объясняет Роудс. По крайней мере, в этом они согласны друг с другом. — Вы никогда не помиритесь, если каждый из вас будет думать, будто он один виноват, поэтому ты должен убедить его согласиться с тем, что это ты тут не прав. Дальше уже можно о чем-то говорить.

— Ты… Не знаю… Как ты думаешь, есть ли надежда на то, что Тони когда-нибудь вообще захочет снова попробовать? Теперь, когда он все знает? — Роудс, возможно, не тот человек, которому можно задавать такой вопрос, но сейчас здесь только он, и Стив не может сдержаться. Ему нужно немного надежды.

Роудс вздыхает. Смотрит на пол кухни, опершись рукой на стол.

— Не знаю, — признает он. — Надежда, да. Тони любит тебя, но когда он был вообще в состоянии защищать собственное счастье? Какое бы решение он ни принял, возможно, оно будет неправильным.

Стив не знает, как это в принципе может помочь ему.

— Не то чтобы это сильно обнадеживало.

— Все, что у тебя есть. И если ты тут облажаешься, я до тебя доберусь. Потому что я собираюсь сейчас кое-что сделать, и это дается мне нелегко, и лучше тебе не давать мне повода об этом жалеть.

Обычно Стив не реагировал на угрозы, но Роудс делает это с целью защитить Тони, и Стив думает, что возможно, в данном случае у него есть на то право.

— Чего ты хочешь?

— Мне нужно, чтобы ты присмотрел за Тони. Он еще болен и не очень хорошо со всем этим справляется… ты, его воспоминания, все, что произошло… Если ты спросишь, он будет все отрицать, но я знаю его слишком хорошо, чтобы меня можно было обмануть. Честно говоря, я волнуюсь. И мне нужно уехать завтра на несколько дней. Не хочу оставлять его одного.

— И ты просишь меня, — звучит почти как вопрос. Стив думал, Роудс не хочет, чтобы он приближался к Тони. Кажется, он был счастлив после их разрыва.

— Ты любишь его, — просто говорит Роудс, словно это все объясняет. — Возможно, ты и говнюк, но я знаю, что ты изо всех сил постараешься помочь. А я хочу только, чтобы Тони это преодолел. На него слишком многое за раз свалилось. Ты знаешь, каким уязвимым он может быть.

Он не ждет ответа Стива, но смотрит ему прямо в глаза.

— Тони любит тебя, и расставание с тобой убивает его. А расставание произошло, потому что он считает себя ужасным человеком, и это еще хуже. Исправь это, будь рядом с ним. Ему нужен ты, засранец, чтобы помочь разобраться со всем этим дерьмом.

— Я не понимаю…

— Большая часть того дерьма, которое убивает его, связано с тобой: твоя смерть, твоя ссора с ним, то, что ты с ним в отношениях, хотя он думает, что этого не заслуживает. То, что ты думаешь, будто он предатель и кусок дерьма. Знаешь, такие вот штуки. Я не могу это исправить. И ты тоже, но ты можешь попытаться. Ты к этому готов, или ты явился сюда просто для того, чтобы рассказать, как тебе жаль, чтобы спокойнее спалось по ночам?

В его голосе теперь звучит откровенный вызов, и что-то типа боли, которую Стив не может понять.

— Я… — он замолкает, когда понимает, что Роудс прав. Такая большая часть жизни Тони, его решения, его демоны связаны со Стивом. Возможно, они всегда были слишком близки. Возможно, Стив не принимал на себя ответственность, которая была на него и так возложена. Тони всегда смотрел на Стива в поисках морального наставничества. Он по-прежнему делал то, что считал обязанным себя сделать, даже если Стив не одобрял, но он смотрел на Стива, чтобы понять, что ему следовало бы сделать, если бы он был более хорошим человеком. Если Стив не соглашался, то, что делал Тони, автоматически считалось неверным. Возможно, необходимым (с точки зрения Тони), но неверным. Если Стив ненавидел его за какие-то поступки — значит, это было что-то непростительное. Потому что Тони видит Стива (не Капитана Америка, Стива) как пример во всем, в чем он сам терпит неудачу.

Борьба по поводу АРС была большим, нежели просто столкновение их мнений. Стив всегда это знал, но возможно, только сейчас он понимает это со всей отчетливостью. Он счел это предательством. Тони смирился с тем, что ему не быть тем человеком, которым он надеялся стать. И снова и снова видел в Стиве подтверждение того, что не может быть искупления.

Тони просто вспомнил это. Раньше он знал, а теперь снова пережил. Не удивительно, что он больше не может быть рядом со Стивом.

Возможно, Стив просто проявляет эгоизм.

— Я тебя не подведу, — обещает он.

— Прекрасно, — Роудс разворачивается к холодильнику и открывает его, но не делает попыток что-либо достать. Он просто смотрит внутрь, словно что-то там видит. — Тогда можешь начать с того, что найдешь его и вернешь сюда. Он должен быть где-то неподалеку. Думаю, просто вышел прогуляться, и его внезапно застал дождь.

Возможно, он прав, но у Стива все равно внутри все сжимается. Никто не знает, где сейчас Тони. Когда такое случилось в прошлый раз, они смогли увидеть его лишь недели спустя.

Не говоря больше ни слова, Стив выходит и, спускаясь вниз, прибавляет шаг с каждой ступенькой.

* * *
Когда Стив выходит из здания, все еще идет дождь. Льет, если быть точным. Струи воды очень сильные, и, ступая в лужу, в которую превратился тротуар, Стив радуется, что на нем ботинки, а не кеды. По крайней мере, ноги останутся сухими, даже если все остальное промокнет насквозь.

Он понятия не имеет, с чего начать поиски. Когда появился Стив, Роудс ожидал, что это Тони вернулся, так что, наверное, он отсутствует уже какое-то время. Стив знает, что когда Тони размышляет, он может забрести достаточно далеко. Дождь начался как минимум час назад, так что с его стороны разумно было бы поискать укрытие и переждать ненастье; возможно, в кафе, как они со Стивом иногда делали в Нью-Йорке, если погода внезапно менялась, а им некуда было деться.

Но это Сиэтл, и Стив не знает местность, как знает Манхэттен. Он не в курсе, есть ли поблизости место, которое Тони нравится или может понравиться. В окошко такси, доставившего его к дому Роудса, он видел парк примерно в двух милях отсюда, и теперь идет в том направлении. Возможно, он найдет Тони сидящим в тепле и сухости в маленькой забегаловке где-нибудь между квартирой и парком.

Или, может быть, ему не надо никуда идти, потому что Тони сейчас бредет по тротуару с другой стороны улицы — у него не хватило разума не промокнуть, и откровенно говоря, Стив не рассчитывал, что он будет предпринимать какие-то усилия. Тони не смотрит по сторонам, его взгляд пуст, погружен в себя, сам он явно потерян в мыслях, и не замечает Стива, пока они почти не сталкиваются.

Тони кажется испуганным. Немного настороженным. Выражение его лица сложно понять, но, возможно, это паника.

Он мокрый насквозь и становится еще более мокрым. Свитер льнет к телу, потому что на нем нет плаща, волосы облепили лицо. Он бледен и худ, как и в прошлый раз, когда Стив видел его, но теперь еще мокрый и почти прозрачный — как призрак.
(Когда они сражались из-за АРС, Стив точно знал, что чувствует — по поводу Тони и себя).

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает теперь Тони, вставая под деревом, которое ничем не защищает его от дождя. — Что-то случилось?

— Ты оставил меня, — Стив делает шаг вперед, но сохраняет почтительное расстояние, словно с нервным животным. — Вот что случилось.

— Да, я как бы присутствовал. Но опять же, почему ты здесь?

— Тони, — волосы Тони слишком длинные и лезут ему в глаза. — Ты любишь меня?

— Я… — Тони моргает. — Какая разница?

— Для меня большая. Потому что я люблю тебя. Знать, что чувства находят ответ, достаточно важно, тебе так не кажется? — Стив пытается улыбнуться.

— Мы не подростки.

— Нет. Мы взрослые люди. И это означает, что когда у нас появляется проблема, мы можем с ней разобраться.

— У нас больше нет проблемы. Я ее решил.

— Как ты можешь так говорить, высокомерный ты ублюдок? — в голосе Стива нет яда, но Тони все равно вздрагивает. Он кажется таким грустным; это разбивает Стиву сердце. — Почему ты так настойчиво творишь с собой такое?

— Я тебя не люблю.

— Ты лжешь. Вышло жалко, попробуй еще раз.

— Ты не можешь вот так внезапно появляться и решать, что я чувствую.

— Я знаю, что ты чувствуешь, и я знаю, что ты лучше всех способен вредить собственному счастью. Так что позволь мне попытаться снова. Я люблю тебя, Тони. Всегда любил. Ссора с тобой была худшим событием в моей жизни.

— Не было нужды делать это, — голос Тони звучит беспомощно и растерянно, ситуация ускользает из рук, и у Стива очень мало возможностей контролировать ее. — Ты мог поддаться. Протестовать иначе. Насилие было не обязательным. Я пытался тебя защитить, говнюк ты этакий.

— Я знаю, — Стив делает шаг вперед, а Тони делает шаг назад, но за его спиной стена, и теперь он в ловушке, и Стив уже на расстоянии вытянутой руки — достаточно близко, чтобы потянуться и положить ладонь на щеку Тони. — Знаю.

— Все пошло не так, — шепчет Тони. В его глазах то отстраненное выражение, которое указывает на то, что перед его мысленным взором те вещи, которые он так и не смог пережить.

— Я знаю.

— Прости меня.

— Нет, — Стив качает головой. Горло перехватывает. Он так давно хотел этого разговора, думая о том, насколько несправедливо, что ему приходится в одиночку нести этот груз, в то время как Тони вся эта история и его собственная вина оставались лишь словами на бумаге. Теперь, когда есть возможность поговорить об этом, он чувствует лишь боль. — Нет, все в порядке. Я прощаю тебя. Ты тоже меня прости.

На Тони лежала ответственность за создание клона Тора, который убил Билла, но это не случилось бы (или не сразу, или не так), если бы Стив не начал войну. Он много времени камуфлировал собственную вину, обвиняя Тони.

— Ты не должен извиняться, — огрызается Тони. Стив уверен, что на его лице капли не только от дождя. — Ты сделал ровно то, чего я ожидал. Поступил правильно. Ты сражался за то, во что мы верим. Я совершил много поганых поступков, поэтому ты мог продолжать оставаться хорошим человеком, не обрекающим никого на смерть. Я даже допустил, чтобы тебя убили… и Джен… и Билла… Я совершил предательство не для того, чтобы ты теперь извинялся.

Стива там не было, конечно же, не было, но он видел запись с похорон Джен. Слышал обвинения Хэнка и видел, как Тони принимает их. Это его так разозлило, но Хэнк горевал, а Тони ничего не помнил. Стив никогда об этом не упоминал.

— Я не позволю тебе, — говорит он. — Тут не только твоя вина. Ты делал то, что считал должным. Но ты втянул нас в эту неразбериху, потому что уверился, будто знаешь, как лучше, и принял решения за всех нас. И теперь ты делаешь это снова.

Тони меняется в лице — злость уходит, оставляя лишь пустоту. Стив использует вину Тони, чтобы получить желаемое, и в других обстоятельствах он бы чувствовал себя ужасно. Но сейчас это необходимо, так как это единственный способ заставить Тони понять. Стиву-тактику приходится пользоваться теми возможностями, которые у него есть.

— Я думал, что потерял тебя, — продолжает он. — Ты был мертв, а я остался один на один с кучей всего, что мне следовало сделать или сказать. Потом мне тебя вернули. Ты можешь вообразить, каково это? Словно моя жизнь снова обрела смысл — и жизнь не Капитана Америка, а Стива Роджерса. Внезапно я был награжден шансом совершить и произнести то, что должен, а не сожалеть о собственном бездействии. После всех этих недель, когда мне не было дозволено видеть тебя, после того, как потерял тебя навсегда, я не мог дождаться, когда смогу тебя вернуть. Ты хоть представляешь, как счастлив я был увидеть тебя в тот день? Все, чего мне хотелось — обнять тебя. Но что я вместо этого получил? Ты ушел от меня по какой-то глупой причине.

Он старается говорить негромко, но почти срывается на крик. Разговор заставляет понять, сколько боли причиняет вся эта ситуация.

И Тони выглядит совершенно несчастным, но в то же время решительным, потому что думает, будто знает, как лучше. Он всегда так думает, и считает, что причинять боль самому себе — это нормально, если позволяет добиться цели. Это так злило Стива. (И до сих пор злит.)

— Тони, — Стив обхватывает его лицо ладонями, они стоят очень близко друг к другу. — Ты значишь для меня больше, чем любой другой человек в этом мире.

Он произносит вслух то, что Тони нужно знать, пусть даже тот напрягается всем телом и отводит взгляд, лишь бы не смотреть на него.

— Мне невыносима сама мысль, что я могу потерять тебя. Я давным-давно простил тебя за то, что ты сделал, когда считал это нужным. Иногда ты так злишь меня, но я всегда знал, что ты хороший человек и что твои намерения исключительно добрые. Всегда. Даже когда мы сражались, — он глубоко вздыхает. — И мне жаль. Это моя вина, это все моя вина. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Вода — холодная настолько, что ломит пальцы — сбегает с волос Тони на руки Стива.

— Пожалуйста, прости меня.

Он наклоняется и прикасается губами к губам Тони, лишь на секунду, но этого достаточно, чтобы его сердце запело. Заглядывает Тони в глаза, и тот смотрит в ответ — его ресницы очень темные, длинные и мокрые.

— Ты любишь меня? — снова спрашивает Стив, и словно весь его мир словно балансирует на грани, зависит только от ответа на этот вопрос.

Тони закрывает глаза, и на секунду вода, стекающая по пальцам Стива, теплеет. Он едва заметно кивает.

— Навсегда, — шепчет он.

— Вот и хорошо, — Стив пытается опять улыбнуться, чтобы разрядить обстановку, но на самом деле ему хочется только поцеловать Тони. И он делает это, с нежностью и любовью; неуверенно надавливает языком между приоткрытыми губами. На один драгоценный момент Тони позволяет ему это, допускает, чтобы желание Стива осуществилось.

Потом он отворачивается и кладет руку Стиву на грудь, туда, где бьется сердце, и слегка отталкивает.

— Погоди, — говорит он. — Я не могу.

— Почему нет? — Стив старается быть терпеливым. Он пытается не раздражаться, не чувствовать обиды или отчаянья. — Нет причины…

— Я с Роуди, — прерывает его Тони.

Ох.

Ох.

— Что? — да уж, выразительно. Стив бы гордился своим остроумием и умением держать лицо, если бы его мозг вообще работал. И его еще хвалят за способность адаптироваться в битве за считанные секунды. Он качает головой и снова произносит:
— Что?

— Я с Роуди, — повторяет Тони. — Уже много дней. Потому что между нами все кончено, и пути назад нет.

— Нет. Тони, ты что, серьезно? — шок и смущение быстро уступают место злости. — Ты сошелся с лучшим другом, чтобы поставить точку в том, что было между нами? Как ты можешь быть таким безответственным и эгоистичным? Тебе вообще приходило в голову, что ты можешь ранить своим поведением чувства людей? Ты же знаешь: он сделает ради тебя все, что угодно. И поэтому используешь его для отвлечения?

Конечно, это ему в голову не приходило, потому что он Тони Старк, и весь мир действительно вращается вокруг него.

С учетом этого нового знания разговор с Роуди, напряженность Джеймса и его настойчивые советы помириться с Тони предстают в совершенно новом свете.
Тони отталкивает Стива с большей силой и выкручивается из его хватки. На его лице появляются злость и что-то еще — от этого он начинает казаться живым.

— Почему все так думают? — огрызается он.

— А что еще нам думать, когда ты бросаешься в его объятия через несколько часов после того, как порвал со мной, при том, что еще любишь меня?

— Я не рвал с тобой потому, что больше тебя не люблю. Кажется, это мы выяснили. Но я с тобой расстался, и была причина, по которой я обратился к Роуди, а не кому-то другому. Почему так невозможно представить, что я люблю вас обоих? — выпаливает в ответ Тони. Стив четко осознает, что они стоят на лице, где кто угодно может их услышать, и любой может взять телефон, записать их ссору и отослать СМИ. Но обнаруживает, что ему сейчас все равно.
Впрочем, теперь он говорит гораздо тише:
— Тони, — и заставляет себя не двигаться. — Я знаю, что ты любишь его, как друга. Как я люблю Баки и Сэма. Но ты не можешь смешивать два чувства, не можешь притворяться. Это нечестно по отношению к вам обоим. К нам.

— Что ж, спасибо, что растолковал мне, что я чувствую, — Тони сжимает зубы, вся его поза кричит об упрямстве и боли. — На случай, если это было не понятно, я бисексуален. Я не стал внезапно геем ради тебя. А Джим — чертовски привлекательный парень, а вместе с тем еще один из самых выдающихся, умных и преданных людей из всех, кого я когда-либо встречал. Так что не сказать, чтобы я до этого его не рассматривал. Вообще, если хочешь знать, я был с ним раньше. Несколько раз. Впервые еще до того, как встретил тебя, так что не рассказывай мне, как я в очередной раз разрушаю нашу дружбу.
Стив открывает рот, чтобы быстро ответить, но молчит и потом смыкает губы, чтобы не наглотаться дождя. Что-то внутри стягивается узлом и ноет.

— Я… Ты никогда мне не говорил.

— Ты никогда не спрашивал.

— Я полаг… — но это глупо, и Стив это знает. И все же. Он качает головой.

— А что насчет чувств Роудса к тебе? Ты уверен, что это не ложно интерпретированная преданность?

— Ты не очень хорошо знаешь Джима. Он никогда бы этого не сделал, если бы не хотел.

— Нет, но возможно, он думает, что тебе это нужно, и хочет помочь.

— Прекрати делать предположения о людях, которых ты едва знаешь, — ощетинивается Тони. Стив думает о том, включает ли он самого себя в их число, и сжимает кулак, пока ногти не врезаются в ладонь.

— Ты прав, я не очень хорошо знаю Роудса. Но я только что с ним встретился, и он очень старался свести нас снова, чтобы самому отойти в сторону, так что извини уж, что я строю свои предположения на основании этого!

Видя выражение лица Тони, Стив осознает, что мог бы выразиться и лучше.

Секунду Тони стоит без движения. Потом быстро направляется в сторону дома. Его движения резкие. Стив следует за ним в нескольких шагах, чувствуя себя непрошенным гостем, а еще ублюдком, и ругая себя за то, что чувствует, будто таким поведением что-то выиграл.

Тони игнорирует лифт и идет по лестнице, оставляя за собой мокрую дорожку. Стив видит, что он еще хромает, как тяжело опирается на поручень, но не сбавляет шаг.

Дверь в квартиру открыта, и Тони влетает внутрь, прямо в спальню, где Роудс занят тем, что меняет простыни и расправляет покрывала. Когда Стив видит это, его захлестывает ослепляющая волна ревности, и он останавливается как вкопанный.

Роудс спал с Тони в этой постели; прошлой ночью, когда Стив лежал в собственной кровати без сна, пялился в потолок и мечтал о Тони, Роудс держал его бедра в руках, губами прижимался к его губам, и возможно, сам Тони совсем не думал о Стиве.

Дверь резко закрывается и оставляет Стива наедине с мыслями и чувствами, которые ему не нужны, но которые, кажется, он не может вырвать из груди.

* * *
Из-за захлопнувшейся двери слышны крики. Она далеко не звуконепроницаема, если бы Стив хотел, он мог бы разобрать каждое слово, но он не хочет — сразу по нескольким причинам. Вместо этого он приходит на кухню, которая максимально далеко от спальни, если не считать кабинета. Сложно не слушать. Слушать еще сложнее.

Определенно, Роудс был под впечатлением, что он делает Тони лучше, подталкивая к нему Стива. Определенно, Тони чувствует себя так, словно силком заставил друга сойтись с собой против его желания, и теперь в ярости, что Роудс ничего не сказал.

Определенно, им многое нужно обсудить.

Признания в любви тоже звучат, они выкрикиваются вместе с обвинениями и оправданиями — как данность, словно это-то не нужно обсуждать. Стив задумывается, может ли Тони принять слова Роудса, не опуская взгляд; со Стивом ему никогда это по-настоящему не удавалось, он так и не научился просто принимать, что кто-то его любит.

Если он может смотреть Роудсу в глаза и просто признавать, что кто-то, кого он любит, отвечает на эти чувства, испытывать при этом счастье, а не неловкость, тогда Стиву действительно нет причины оставаться здесь и наблюдать, чем закончится ссора.

Но он не знает наверняка, потому что не видит их, и надежда (а может быть, волнение или отчаянье, но определенно в большей степени глупая, эгоистичная надежда) заставляет его оставаться и ждать. Он прислоняется к холодильнику, закрывает глаза, когда громкие крики стихают, и он не слышит ничего, кроме обрывочного шепота по другую сторону двери. Тихий разговор, явно свидетельствующий о принятом решении. Возможно, поцелуй. Возможно, прощальный поцелуй.

Проходит достаточно много времени. Стив представляет Роудса — как тот обнимает Тони и крепко прижимает к себе, как Тони оставляет цепочку поцелуев на его лице и ведет его к только что убранной постели. Он чувствует себя ужасно от этих мыслей и чувств, которые они приносят. Это беспардонно и мелко, совсем на него не похоже. Он никогда ни к кому ничего такого не испытывал. Кэрол была права. Она бы беззлобно дразнила его, если бы знала, что Стиву не нравится тот человек, в которого он превращается под влиянием такой сильной любви и страха потери.

Наконец, тишина нарушается звуком открывающейся двери. Стив открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роудс ведет Тони ко входу в помещение рядом со спальней — Стив подозревает, что там находится ванная. «Хорошая идея, — отстраненно думает он. — Тони все еще насквозь мокрый».
Стив тоже весь вымок и уже закапал пол Роудса. Об этом надо сожалеть. А не о том, что это не он в душе с Тони, или о том, что Роудс там.

Проходит еще какое-то время, потом Роудс выходит, один. Изнутри еще слышится звук льющейся воды. Когда он вступает под яркий свет лампы на кухне, Стив видит мокрые пятна тем, где он прижимал Тони к себе.

— Итак, — приветствует его Родус. — Неловко вышло.

— Считай себя счастливчиком, если готов называть это так, — Стив отталкивается от холодильника, чувствуя, что тело стало вялым и будто тяжелым. — Я полагаю, тут уместны поздравления с тем, что спасены ваши отношения.

В его словах звучит невысказанный вопрос. Может быть, у Стива и оставалась надежда, но она пропадает, когда Роудс трет затылок и внезапно опускает взгляд, не в силах смотреть ему в глаза.

— Ну, полагаю, — соглашается он. — Ходят слухи, что я идиот.

— Все мы трое идиоты, — устало говорит Стив. Больше ему сказать нечего. Он хочет просто убраться отсюда.

— Куда ты? — окликает его Роудс, когда Стив уже почти у двери.

— Домой, — отвечает Стив, не поворачиваясь. — Мне нужно успеть на самолет, так что если ты не против…

— А что насчет того, чтобы присмотреть за Тони? — спрашивает Роудс. — Мне все еще нужно уезжать завтра, и просто то, что мы с Тони прояснили некоторые недопонимания, не означает, будто его стоит оставлять одного.

Стив закрывает глаза. Он знает, что Тони еще не обрел внутренний покой и нуждается в том, чтобы кто-то был рядом, но это не может быть он. Если Стив останется, это никому не принесет пользы.

— Ты засранец, Роудс.

— Знаю. Но возможно, не настолько, как ты думаешь.

Стив, наконец, разворачивается, закрывает уже было открытую дверь, чтобы соседи не наслаждались бесплатной аудиодрамой под аккомпанемент бьющего в стекла дождя.

— Что? — ощеривается он. — Ты готов им со мной поделиться?

Он отдает себе отчет в том, что ведет себя бесчестно и ужасно, но не может найти в себе сил поступать иначе. Это Тони его до такого доводит, и друг Тони, определенно, тоже.

— Вообще-то, это была идея Тони.

Стив выпучивает на него глаза, и Роудсу, кажется, еще более неловко, чем раньше. Если он хоть в чем-то похож на Стива… ну, даже в мыслях такая ситуация должна казаться ему чертовски отчаянной и странной. Даже если он предполагает то, о чем Стив думает.

— Тони предложил, чтобы мы разделили, — повторяет Стив, чтобы уж наверняка. — Его.

— Все, похоже, к этому идет, — Роудс качает головой, словно не может поверить, что произносит такое. Хоть это, по крайней мере, у них общее. Кроме Тони, да.

— Слушай, это правда странно. И неловко. Лучше Тони тебе это объяснит, пока я буду… где-нибудь еще. Снаружи. Просто, чтобы не мешать вам, я… эм… Я, в общем, согласен. Пока что. Попытаться.

Он прикусывает губу, снова качает головой и хватает с вешалки на стене плащ. Стив пялится на него, ищет слова, но потом дверь в ванную открывается, и когда Стив отвлекается на вышедшего Тони, Роудс исчезает.

Дверь закрывается, и кажется, будто это некая финальная точка. Тони стоит в другом конце квартиры в черно-голубом полосатом свитере, который Стив никогда раньше не видел и который велик ему как минимум на три размера. Капюшон на спине впитывает воду, капающую с волос. Такую одежду сам Тони бы не купил.

И в этот момент Стив осознает: что бы там Тони и Роудс ни придумали, это не сработает. Потому что это одежду Стива (слишком большую для него) Тони обычно таскает, и только видя его утопающим в чьем-то еще свитере, Стив осознает, насколько ему втайне это нравилось.

Он не привык к ревности и чувству собственничества, которые сейчас захлестывают его.

— Тони, — произносит он, и следующими словами должны быть: «Я ухожу», или, возможно: «Ты должен выбрать». Но благодаря сыворотке у него фантастическое зрение, и он видит, как по телу Тони пробегает дрожь. Его волосы взъерошены полотенцем, но Тони явно не хватило терпения нормально их высушить.

Поэтому Стив проглатывает рвущиеся с языка слова, заворачивает Тони в одеяло, которое находит на ручке дивана. Усаживает его и садится рядом, и Тони уже наполовину у него на коленях, льнет к нему, будто присутствие Стива рядом уже определено.
Словно между ними ничего драматического не произошло.

Они разговаривают, но не очень много. Когда спустя час возвращается Роудс, они сидят так же, завернутые в одеяло, очень близко друг к другу, только теперь Тони спит, а Стив принял решение.

---
Комментарии:
[1] Стив с Шэрон в комиксах то сходятся, то расходятся. В общем и целом у них действительно очень спокойный, даже в чем-то вялый роман. Чувства скорее проявляет Шэрон, Стив же достаточно флегматично на нее реагирует.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Отражение отражения, Соседняя песочница

---

Забавно перечитывать те фанфики, которые читала некогда на заре своего увлечения.
Я настолько стара настолько тут давно еще помню времена, когда отсылки к Экстремису вводили меня в состояние "Чобля?!" Ой, да что там, я помню еще времена, когда фразы типа "пронзительные голубые глаза Тони" вводили меня в это состояние. Да, всякое было. Чудесный период, когда еще не знаешь обо всех ОМГ ДРАМАХ канона и просто офигеваешь пытаешься хоть как-то сориентироваться в этом новом дивном мире.
AO3 тогда еще не было, но были архивы, ЖЖ и ff. И по ощущениям оно проходило как "ГЕРОИН! СКОЛЬКО ГЕРОИНА!"

Фанфики, читанные у истоков, как первая любовь - редко ржавеют и тускнеют, хотя со временем отчасти забываются. Но когда перечитываешь их, то с новой ясностью понимаешь, что именно и как именно зацепило. Эти первые чистые впечатления остаются все же навсегда. Я почти никогда ничего не собираю в закладки или списки рекомендаций, поэтому то, что за давностью лет потерялось, приходится гуглить. И на удивление оно даже гуглится "по памяти")))

Хотя...

В моем случае это скорее верно по отношению к Тони. Мне, наверное, повезло с тем, что я читала, потому что именно в фаноне сначала я увидела того самого Тони Старка, которого полюбила. Как ни крути, один только муви-образ, при том, я люблю его, искренне и нежно, такого эффекта бы не возымел. И тут сыграл свою роль еще, конечно, контраст, потому что очень наглый тролль - это хорошо, а не очень наглый тролль с нежной душой - в три раза лучше.

А вот отношение к Стиву у меня существенно поменялось. Помнится, в свое время я пребывала в легкой тяжелой сильной эйфории от того, какую же хорошую парочку удалось найти ("удалось найти", ха!) в этом каноне. Преданный, надежный, уверенный в себе, заботливый, вдумчивый, обстоятельный, непоколебимый как скала и умеющий глубоко любить Стив казался мне идеальным героем для складывания в бутербродик с Тони. Но это тот случай, когда знакомство с каноном все портит, а не делает лучше. Мне до сих пор обидно за это и больно, правда.

Ну, ладно. Так вот, фанфики! Я все же искренне надеюсь, что новые поклонники кэпостарков, приходящие в англофандом за свежими впечатлениями, продолжают именно их находить и читать. Офигевают, поражаются, впадают в состояние "Чобля?!", а потом ловят себя на попытках найти еще что-нибудь похожее.
А еще хорошо, что такие вещи по-прежнему пишут. С нынешним каноном приходится чуточку задвигать (или выдвигать) сюжет с точки зрения хронологии, но у меня есть очень устойчивое ощущение, что многие фанаты так и не приняли свежие события "Мстителей", так что тут все ОК.

В общем, я тут ностальгирую и думаю, не спеть ли мне песню перевести ли что-нибудь "из оттуда", что снова окунуться, так сказать, в атмосферу.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке

---

После обсуждения фанфика я пришла к выводу, что надо быть аккуратнее в своих оценках и не судить по себе.
По поводу этой части фика скажем вот так: если вас волнует в первую очередь, что там с Тони, - вот с этой главы все становится сильно получше.
Если вас волнует Стив (и кэпостарки), можете ее вообще пропустить.
Еще тут прекрасный Роуди. Вот она, животворящая сила фанона: именно эта история побудила меня больше узнать про Роудса, а где-то в процессе искренне полюбить этого человека. Вам советую тоже обратить на него самое пристальное внимание.

Как всегда,  Komissar отдельная благодарность! Редактирует даже из горящего танка - вот такая у меня бета!

Название: Отмена
Мир: 616
Автор: vailkagami
Перевод:  Мышка-Сетевушка
Бета:  Komissar
Оригинал: archiveofourown.org/works/998817/chapters/19773...
Рейтинг: Mature (NC-21?)
Пейринг: Стив Роджерс/Тони Старк, Джеймс Роудс/Тони Старк, Стив Роджерс/Тони Старк/Джеймс Роудс (что-то типа того)
Персонажи: Тони Старк, Стив Роджерс, Джеймс Роудс, Кэрол Дэнверс, остальные
Жанр: ангст, своего рода fix-it, hurt/comfort, элементы детектива
Саммари: В попытке выкрасть информацию из головы Тони Старка злодеи недели случайно извлекают воспоминания, которые Тони потерял после удаления памяти. Теперь он помнит все, но без логического порядка, и все впечатления очень свежи и остры. Хуже всего, он помнит гибель Стива, но словно бы забыл, что тот вернулся. В результате после встреч со Стивом становится только хуже – сравнительно свежие воспоминания об их отношениях не имеют смысла и сводят его с ума.
Поэтому Стиву запрещают видеть Тони, пока тому не станет лучше, а Роуди находится рядом, пока Тони борется за то, чтобы сохранить какую-то связь с реальностью. Стив же в это время вынужден иметь дело со СМИ, которые только что узнали о романтических отношениях Капитана Америка и Железного Человека. Он не слишком блестяще с этим справляется.
И все становится только хуже.
Размер: макси
Предупреждения: много насилия, описание психологических проблем, временная гибель персонажа, ругательства, причинение себе вреда. Куча ангста.

Спойлер финала

Но все будет хорошо!

Глава 8

Глава 8

— Скажи мне честно, — говорит Джим на полпути в аэропорт. — Ты откладывал эту беседу до того времени, пока снова сможешь ходить, чтобы у тебя была возможность в самом прямом смысле этого слова от него уйти?

Он оглядывается на Тони, сидящего рядом, но тот просто смотрит в окно. Уже стемнело; в неверном уличном свете его лицо выглядит бледным и постаревшим.

— У меня такое чувство, будто вернув себе воспоминания, я убил того человека, в которого Стив влюбился, — говорит Тони стеклу.

— Ого, да ты шутник, — Джим уже чувствует, что путь назад в Сиэтл будет долгим.

Ему нужно было сидеть в машине у Особняка и ждать Тони, поэтому он знал, что Тони хочет уехать, и быстро; но причина все равно оказалась сюрпризом. Впрочем, он не то чтобы не одобряет. Ну, возможно, не одобряет причины, но не сам факт.

Всю оставшуюся дорогу Тони молчит. Джим занимает свободное парковочное место, а Тони по-прежнему ничего не говорит. И не двигается, чтобы выйти.

Джим терпеливо ждет — просто убедиться, что друг не уснул. Честно говоря, он немного волнуется. Тони еще не стоит быть на ногах. Он едва ли может ходить. И у него разбито сердце, даже если решение принял он сам. В такие времена у него не очень получается о себе заботиться.

Но еще ему действительно нужно уехать, и Джим хотя бы тут может его поддержать.

— Сомневаешься? — спрашивает он, наконец, когда Тони не двигается почти десять минут, и опасается услышать ответ.

Тони медленно, словно в трансе, поворачивается к нему.

— Ты можешь отвезти меня на железнодорожную станцию? — спрашивает он странно тихим голосом. — Я хотел бы отправиться поездом.

Да, это неожиданно. Но как бы там ни было, Тони тут главный, и они все равно не заказывали билет на самолет.

— Все, что ты хочешь, — Джим заводит машину и закладывает новое место назначения в навигатор. Он не часто бывает на станции, по крайней мере, не ездит туда сам.
Похоже, дорога в Сиэтл будет еще длиннее, чем он думал.

* * *
Джим покупает два билета в Сиэтл, и Тони выбирает самый длинный маршрут с максимальным количеством остановок. Определенно он хочет как можно дальше отодвинуть тот момент, когда приедет хоть куда-то и снова будет вынужден что-то делать. Например, встретиться с жизнью лицом к лицу. Это лучше, чем забиться в какой-нибудь угол, и, честно говоря, Джим все понимает. У него не раз в жизни появлялись мысли убежать от всего, в основном, во время учебы в колледже. Впрочем, в этих фантазиях обычно не фигурировали поезда.

Тони кажется искренне удивленным, что Джим настроен ехать с ним, но, похоже, сейчас он не в состоянии завязать собственные шнурки, поэтому не протестует. Просто часто бросает на Джима взгляд, словно не может его понять.

Это не страшно. Джиму нравится идея хоть раз побыть в роли загадочного героя.

Тони становится тихим. Когда он не смотрит на друга, то ничего не делает, только пялится в окно. Не читает. Не рисует наброски в блокноте. Возможно, что-то мысленно проектирует, но вряд ли. Джим знает, как Тони выглядит в такие моменты. Не так. Так Тони выглядит, когда пытается не плакать.

В их поезде есть Интернет, но Тони не открывает ноутбук и не берет телефон. Он даже не проверяет почту: похоже, убежден в том, что сейчас, когда не управляет компанией и не участвует в делах Мстителей из-за своих травм, никто от него ничего не захочет. Или, может быть, ему просто все равно. Джим знает, что его телефон включен, но заблокирован и может принимать только срочные звонки.

Так лучше. Джим даже ничего на эту тему не говорит. Сам он выходит в Интернет со своего телефона, пока Тони наблюдает за проплывающим мимо миром и восходом Солнца. Пеппер отправила ему два письма: в одном она спрашивает, все ли в порядке, а в другом жалуется, что Тони ее игнорирует. Джим отправляет короткий ответ, сообщает ей, что они в поезде и скоро прибудут в Питтсбург. До Сиэтла доберутся только через несколько дней, но опять же, ничего особенного их там не ждет.

Он знает, что Пеппер поймет. Она слишком хорошо знакома с Тони и не раз видела его в таком состоянии.

Поездка до Питтсубрга занимает больше девяти часов. Тони выходит на связь с внешним миром только один раз: когда Джим отправляется взять себе что-нибудь перекусить, он отрицательно качает головой в ответ на вопрос, не хочет ли есть. Джим дремлет примерно час. Насколько ему известно, Тони не спит.

Когда они наконец-то выбираются из поезда на первой остановке, Тони выглядит едва живым: щеки ввалились, под глазами залегли глубокие тени. Он совсем не похож на Тони Старка, каким его знают СМИ (а друзья знают и таким, видели, как он выглядит, когда разваливается на части), и это пока Джима совершенно устраивает. Он почти уверен, что Тони вообще не в курсе всего этого безумия вокруг него и Роджерса, и он определенно не хочет, чтобы эта история всплыла от того, что кто-то опознает их и спросит об отношениях Железного Человека и Капитана Америка. (Джим думает, что Тони вел бы себя иначе, если бы знал).
Когда Джим достает из сумки шляпу и одевает на него, Тони странно смотрит в ответ, но ничего не говорит. Возможно, он все понимает. Им повезло, что Тони еще никто не узнал, но опять же, просто никто не ожидает увидеть такого человека в общественном транспорте.

Следующий подходящий поезд, который доставит их ближе к месту назначения, отбывает в полдень, и он отходит только через двенадцать часов. Джим не очень ждет этого момента, хотя ему доводилось переживать и худшие путешествия.

Он даже не особенно удивлен, когда Тони просто немного отходит от станции, ловит такси и просит водителя отвезти их в ближайший мотель.

— Серьезно? — спрашивает Джим, когда они регистрируются под фальшивыми именами, доходят до номера, и он кидает две жалкие сумки, содержимое которых совершенно неадекватно их путешествию, на пол. — Тони, мотель? У нас так быстро заканчиваются деньги?

— Я не так богат, как прежде. И я останавливался в мотелях раньше, — отмечает Тони слегка хрипло, и Джим думает: «Ага, конечно. Когда пытался убить себя выпивкой». [1]

— Я мог бы заплатить за номер в отеле, — говорит он, чисто на тот случай, если проблема в этом.

— Мне хотелось вот так.

— Прямо интересно узнать, почему, — сухо роняет Джим. Но у него есть неплохая догадка. Она хорошо соотносится с необходимостью носить шляпу.

Комната не дурна. Чистая, с большой кроватью, на которой они оба поместятся, и в ванной ничто не живет. Когда они выходили из такси, Джим видел за углом забегаловку с фаст-фудом, и сейчас именно это в основном занимает его мысли.

— Пойду, возьму что-нибудь поесть, — говорит он другу. — Что ты хочешь?

— Я не голоден.

— Нет? Лучше нагуляй себе аппетит, пока меня не будет, в противном случае будет не смешно, когда мне придется пропихивать бургер тебе в горло.

Тони недовольно на него смотрит, но больше ничего не говорит, поэтому Джим надеется, что есть шанс уговорить его поесть — или по крайней мере, не найти дверь запертой по возвращении.

В забегаловке, к счастью, не очень много посетителей. Голодный Джим выбирает большой стандартный обед (картофель фри, два бургера и большая кока-кола), а для Тони берет салат и спринг-ролл, зная, что требовать сейчас от друга съесть больше было бы чересчур. Учитывая, что еще два дня назад Тони получал всю пищу в жидком виде, не исключено, что и салат — это уже перебор, но Джим должен хотя бы попытаться.

Еще его выбор связан с собственными предпочтениями в еде, потому что Джим не сомневается: остатки достанутся ему.

Когда он возвращается в комнату, дверь не заперта. Хорошо. Тони нигде не видно. Плохо. Из ванной доносится шум льющейся воды, указывая на то, что кто-то принимает душ. Хорошо. Если, конечно, не получилось так, что кто-нибудь не пришел сюда в его отсутствие, убил Тони, а теперь смывает кровь, или Джим просто пропал не в тот номер, что было бы одинаково плохо.

Но дверь открывается, и выходит Тони. Он одет в те же джинсы и свитер, но вытирает волосы полотенцем. Теперь, когда они мокрые, Джим отчетливо видит, насколько они отросли.

Капля воды сбегает по шее Тони и скользит под воротник рубашки.

— Я у тебя бритву одолжил, — говорит он Джиму почти радостно, словно не молчал как немой последние десять часов. — Я думал побриться наголо, но мне кажется, никто не обратит на меня внимания. Хочу сказать, я потерял много веса, и шляпа должна помочь, да? Как считаешь?

— Я считаю, что без бородки ты выглядишь странно, — говорит Джим. Сбрить ее, возможно, было бы и лучше, но Тони и без того выглядит странно: уставшим, худым и бледным. Если он побреется, то будет вообще похож на незнакомца. [2]

— Я тоже так подумал. Полагаю, нужно пойти купить какой-нибудь одежды. Я не рассчитывал, что мы проведем в пути больше нескольких часов; плохо спланировал. У меня хотя бы зубная щетка есть. У тебя есть зубная щетка? Могу купить тебе, когда отправлюсь в магазин. И белье, и все такое — считаю, это нам понадобится.

Джиму нужна еда. И душ. И сон. В таком порядке.

— Сядь и поешь, — строго говорит он. — Потом пойдем по магазинам вместе, иначе ты забудешь половину нужного и купишь кучу всякой фигни.

Тони даже не спорит. Он терпеливо наблюдает, как Джим усаживается за маленький столик и начинает уплетать бургер, но словно и не видит салат, поставленный перед ним, а просто раскачивается на стуле, глядя в пространство и явно думая о чем-то, что его радует или кажется необходимым.

— Ешь давай, ребенок, — рычит на него Джим. — Тебе что, пять? Тебе нужна еда, и я не понесу тебя домой, когда свалишься в коробку с носками в магазине.

— Не голоден, — настаивает Тони.

— Не заставляй меня играть с тобой в самолетик.

— О, теперь мне прямо хочется начать тебя по-настоящему раздражать, чтобы посмотреть, как ты будешь это делать.

— Ты и так по-настоящему раздражаешь. Ешь давай, или я привяжу тебя к кровати и накормлю насильно, — слишком поздно Джим соображает, что, возможно, говорить что-то такое человеку, недавно пережившему два травмирующих похищения, не очень разумно. Но Тони, кажется, не усматривает угрозы в его словах. Он просто кидает на него сердитый взгляд, хмурится и берет пластиковую вилку.
К тому моменту, как Джим расправляется со своим обедом и больше не чувствует угрозы голодной смерти, Тони съедает половину салата. В общем-то, большего от него, наверное, и не стоит сейчас ждать.
Впрочем, Тони выпивает весь кофе, который Джим ему принес, так что тут все, как обычно.

После они идут по магазинам, как Тони и хотел. Джим еле держится на ногах, он соглашается только потому, что чувствует: тут нужна нянька. Но Тони буквально излучает маниакальную энергию и, кажется, не ощущает усталости от долгой поездки или боли от ран. (А его раны, блядь, все еще серьезные. Кроме того, что в него стреляли, кто-то еще распилил его ребра и вскрыл грудь, и все это еще не до конца зажило. Как он вообще держится на ногах — это выше понимания Джима).

Он покупают несколько пар носков, трусов-боксеров, две футболки, пару джинсов для каждого и еще одну кепку для Тони, чтобы маскироваться. После Тони проносится по отделу канцелярских товаров и выбирает в случайном, кажется, порядке три блокнота разных размеров, линейку и пачку карандашей.

Так как Тони еще болен, Джим несет все их покупки, в то время как сам Тони торопливо идет по тротуару, и в его движениях странно сочетаются хромота и нетерпеливое подпрыгивание. До мотеля недалеко, но Джим все равно предпочел бы поймать такси. Тони настоял на том, чтобы идти пешком.

Возможно, у него просто полно ненужной энергии, которую нужно потратить.

Как только они возвращаются, Джим роняет пакеты на пол и отправляется в душ. Он торопится, не желая оставлять Тони надолго одного, а когда выходит, тот сидит за столом и что-то рисует в одном из блокнотов. Издалека кажется, что это какой-то чертеж. Когда речь идет о Тони, всегда можно с уверенностью ставить на чертеж.

Может быть, Тони обдумывал его, когда пялился в окно поезда. И теперь рад выплеснуть свои мысли на бумагу. Потому что забыл, что у него с собой был блокнот. Да, похоже на то.
Джим решает не трогать его и валится ничком на постель. Он просто хочет…

Неа. Не получится. Джим может закрыть глаза и сколько угодно отдаваться усталости, но часть его сознания все равно сосредоточена на шуршании карандаша по бумаге, когда Тони нажимает слишком сильно; на звуке перелистываемых страниц; на скрипе стула. А когда Тони совершенно неподвижен, Джим не может не открыть глаза, чтобы посмотреть, что он делает. (Просто смотрит в окно, а потом снова берет карандаш и возвращается к работе).

Джим лежит без сна несколько часов. Все равно еще слишком рано, чтобы спать, говорит он себе, натягивая подушку на голову и пытаясь игнорировать присутствие Тони в комнате. У него будет в распоряжении вся ночь; нет смысла дрыхнуть сейчас и вскакивать задолго до рассвета. Нет причины расстраиваться. Со временем Тони должен пойти спать.

Что со временем происходит — так это то, что Джим начинает дремать. Он не фиксирует этот момент, поэтому не может порадоваться данному факту. Но в какой-то момент он просыпается. Вокруг темно, единственный источник света — экран ноутбука, который Тони включил, пока Джим спал. По комнате раскиданы листы бумаги. Тони по-прежнему работает с почти маниакальным блеском в глазах.
Когда Джим сонно велит ему иди уже, блядь, спать, он, кажется, не слышит.

* * *
На следующее утро Тони пребывает в настроении хорошем до странности. По его словам, он придумал пять различных приборов для дома, забраковал четыре и научил ноутбук Джима разговаривать. Джим настороженно смотрит на компьютер, но тот его не приветствует, что кажется слегка обнадеживающим.

Они завтракают, что на практике означает, что Джим съедает холодные остатки вчерашнего салата, а Тони пощипывает спринг-ролл — и после этого Джим получает остатки спринг-ролла. Они добираются до станции, садятся в поезд и проводят следующие десять часов, слушая стук колес по рельсам.

В этот раз Тони радостный, хотя и рассеянный — он отвлекается на то, чтобы бешено печатать на компьютере. Джим внимательно за ним наблюдает и время от времени посылает Пеппер смс-ки, чтобы она была в курсе. Она волнуется, что Тони узнают, и он столкнется с ситуациями, которые могут ускорить нервный срыв. Джим заверяет ее, что на Тони бейсбольная кепка, так что все хорошо.

Во время поездки Джим немного спит, несколько раз перекусывает и пьет много кофе. Тони просто пьет много кофе. Джиму хочется, чтобы тот уже перестал и мог поспать, и еще хочется заставить друга поесть (чтобы спасти его от голодной смерти), но вокруг люди, и не стоит провоцировать сцену и привлекать внимание.

Когда они прибывают в Чикаго, уже темнеет. Джим устал, у него ноют все конечности, и он ужасно хочет нормальной еды. По крайней мере, думает он, есть возможность вставать и ходить внутри поезда, а еще бистро с дорогущими сэндвичами и не очень противные туалеты. Он должен быть рад, что у Тони не было настроения ехать на автобусе.
Потому что Джим бы тоже с ним поехал. И это было бы дерьмово.

Они опять снимают комнату в мотеле, недалеко от станции. В этот раз у них нет поводов выходить. Джим заказывает пиццу, выбирает ту, которая больше всего нравится Тони — в надежде, что это соблазнит его хоть немного поесть. В итоге он умудряется добиться своего, порезав один ломтик на маленькие кусочки и упорно удерживая их у рта Тони, пока тот работает. В общем, выбора у Тони особенно не было, учитывая, что он не хотел переставать печатать и писать: либо есть, либо измазаться в растаявшем сыре.
Почему Джим не додумался до этого раньше? С маленькими детьми же срабатывает, верно?

Еще он не заказывает кофе. Если Тони хочет, пусть сам идет и покупает.

— Как с ребенком возиться, — ворчит Джим около полуночи, когда Тони зевает каждые две минуты, но все равно продолжает работать. Сам Джим не такой уставший, как был накануне, но от одного только вида друга он хочет в постель.

Со временем его решимость крепнет, и он забирает у Тони ноутбук, захлопывая крышку.

— Эй, — недовольно смотрит на него Тони. — Ты портишь мою работу!

— Он просто ушел в спящий режим, ничего не потеряется. Получишь назад, когда поспишь.

— Какого черта, Джим? Я не сраный ребенок!

— Но ведешь себя как ребенок. И потом, это мой ноутбук. Ложись, блядь, уже.

Тони ворчит. С чернильными кругами под глазами, скрытый по большей части в тени он кажется нереальным и почти инопланетным.

— Заставь меня.

Тут даже никакого вызова нет. Джим хватает Тони за талию, вскидывает на плечо и опускает на кровать. Тот борется и ругается, но у него нет ни малейшего шанса вырваться. Джим прижимает его к матрасу, держа за запястья.

— Ты мухлюешь!

— Я сильнее тебя. Это даже не хитрость.

— Дай только мне добраться до брони, тогда и продолжим разговор.

— Тогда уже ты будешь мухлевать. Тони, — Джим отпускает руку Тони и хватает его за подбородок, чтобы не отворачивался. — Поговори со мной.

— Мне нечего сказать.

— Ты не в норме. Я знаю. Я знаю, что не могу помочь. Но пожалуйста, хотя бы попытайся заботиться о себе. Или позволь мне позаботиться о тебе. Я не хочу…

— Я не могу спать, — говорит Тони, избавляя его от необходимости заканчивать предложение. — И не хочу.

— Кошмары, — Джиму даже не нужно получать подтверждение своей догадки. — Я понимаю. Просто… Позволь мне помочь. Тебе нужно поспать. Я могу разбудить тебя, когда будет казаться, что это нужно.

— Роуди, — со вздохом произносит Тони. — Я такого друга не заслуживаю.

— Не, не заслуживаешь, — Джим, наконец, отпускает его и садится, зная, что Тони не попытается сбежать. — Можешь немного компенсировать мне страдания тем, что не будешь такой занозой в заднице.

— Всегда буду, — улыбается Тони, и Джим знает, что он серьезно. И что он прав. И что он не понимает, насколько это не имеет значения. — Я даже не знаю, как… Спасибо, что был со мной, когда я сходил с ума. Я уже благодарил?

— Типа того. Но можешь сделать это еще раз, если тебе от этого лучше.

— Без тебя я бы не справился.

— Я знаю. Поэтому я был рядом, — Джим гладит Тони по голове. — Постарайся поспать, хорошо?

— Нет пока, — к разочарованию Джима, Тони садится. Но с кровати, впрочем, не слезает. — Я пока не могу. Я все понимаю. Дай мне еще час или два — и я просто сам свалюсь.

— Ты просто опять уйдешь с головой в работу и забудешь это сделать. Я не верну тебе ноутбук.

— И не надо, — Тони наклоняется, кладет голову на плечо Джима, и Джим без раздумий обнимает его, чувствует его тепло, его близкое присутствие. Он гладит Тони по спине (и выше — проводит ладонью по волосам), слишком большая футболка задирается при каждом движении. Где-то через минуту Тони поворачивается голову, дотягивается губами до шеи Джима, и…

Чувство, которое пронзает Джима от ощущения того, как губы Тони скользят по его коже, — странная смесь возбуждения и ужаса. У него ничего не было долгое время, не с Тони, и отчасти ему просто хочется поддаться и позволить себе забраться под эту чертову футболку, которая продолжает мешаться. И, эй, Тони помнит о том местечке за ухом, от воздействия на которое часть мозга Джима мгновенно отключается.
Впрочем, большая-то часть продолжает работать, и Джим — разумный взрослый, он несет ответственность за свои действия, и он тут как раз для того, чтобы разумным и взрослым быть. Поэтому он аккуратно отстраняет Тони, удерживает его от нового сближения.

Волосы Тони упали на лицо, глаза под спутанными прядями очень большие и пронзительно голубые.

— Это плохая идея, — ласково говорит ему Джим. — Мы не можем это сделать.

— Почему нет? — Тони не пытается поцеловать его, но смотрит на губы Джима, словно этого хочет. — Я свободен. Ты тоже. Или нет?

Вот тут Джиму стоит соврать и немедленно положить всему этому конец, потому что если у него есть отношения, Тони будет уважать его выбор.

— Нет, у меня никого нет. Но ты только что бросил чертова Капитана Америка, человека, о котором без умолку болтал даже тогда, когда он еще лежал во льдах. Я вижу, как тебе от этого тяжело, это у тебя на лице написано, дурилка, — он проводит пальцем по шее Тони и жалеет, что не может забыть вкус его губ.

— Если ты думаешь, что я просто пытаюсь забыть Стива…

— Конечно, именно так и есть, — прерывает его Джим. — И это нормально.

Он хочет сразу все прояснить.

— Ты делал это раньше. Я делал это. Черт, я совсем не против, чтобы ты делал это сейчас. Но не со мной.

— Почему не с тобой?

Джим боялся этого вопроса.

— Я не могу, Тони, — говорит он. — Не могу так и не могу с тобой. Не сейчас. Я не буду твоей заменой Стива Роджерса.

— Джим, — Тони в конце концов все же льнет к нему и целует, пока не успели остановить, но это лишь легкое прикосновение губ, и потом он снова отстраняется. — Я хочу тебя. А не кого-то еще. Я не использую тебя, чтобы причинить Стиву боль, заставить его ревновать или что-то доказать себе. Но и тебе причинять боль я тоже не хочу.

Он снова прижимается, но в этот раз не поднимает глаза; просто ищет близости, и ничего больше, пусть даже заведенный сам Джим очень хорошо ощущает его возбуждение даже через джинсы.

— Я не сделаю ничего, чего ты не хотел бы.

По тону понятно, что Тони сдался. Тут нет попытки манипулировать, и Джим это знает. Тони обозначил, чего он хочет, но готов принять любое решение, не вступая в дальнейшие споры и уговоры. И это становится решающим фактором, определяет то, что Джим все же скользит рукой под футболку и поворачивает голову Тони, чтобы поцеловать. Потому что и так понятно: если не он — будет кто-то другой. Возможно, первый попавшийся человек. И Тони легко уступит ему во всех желаниях, сделает все возможное, чтобы забыться в этой авантюре и доставить наслаждение партнеру. А Джим не сможет узнать, кто это будет, может быть, кто-то вообще незнакомый. Не сможет проконтролировать, чтобы этот человек не воспользовался Тони, а сам Тони не очень умеет определять, насколько ему кто-то подходит, а в такой момент ему может быть вообще все равно.

Он делает это, потому что любит Тони, и хочет его сейчас — и именно благодаря этому он становится лучшим выбором в данной ситуации.

Обнимая Тони за плечи и укладывая его на спину, он все еще повторяет себе, что это рациональное решение.

* * *
Они делают это не в первый раз. В первый раз они были пьяны.

И это всегда было весело и никогда ничего не значило. Вот что изменилось. В этот раз Тони нуждается в нем, и Джим не знает, пользуется он этим, или пользуются им, или в целом все нормально. Но он знает, что это не закончится утром, а он будет мучиться сомнениями и раздумывать об обязательствах, но он чувствует ответственность за жизнь Тони уже достаточно долго.

По большей части он об этом не думает. Старается вообще ни о чем не думать, просто взять ситуацию в свои руки и проследить, чтобы в первую очередь были удовлетворены потребности Тони, сделать то, что Тони нравится. Дать удовольствие больше, чем получить; Тони сейчас плохо, и надо внушить ему простую мысль: не нужно прогибаться и идти наперекор себе ради того, чтобы Джим был счастлив и остался с ним.

Он даже не знает, осознает ли Тони в полной мере, что происходит. Он настолько устал, и так нервозен, и в таком отчаянье, что просто отдается этому и извивается на простынях так, как никогда не делал раньше; голова откинута, по всему телу пробегает дрожь, он жадно хватает ртом воздух. Джим не особенно его дразнит, зная, что сейчас не время, и когда Тони кончает с тихим стоном, словно бы застревающим в горле, этого достаточно, чтобы Джим кончил тоже.

Они выжаты и грязны, их сердца бьются слишком быстро. Джим крепко прижимает к себе Тони, чувствует, как тот подрагивает, и думает о том, что металлическая броня, в которой они так любят прятаться, никогда не защищает от таких вот вещей.

* * *
Поездка в Сакраменто занимает пятьдесят часов. С одной стороны, Джим не удивлен, потому как знает, что путь не близкий. С другой стороны, он, блядь, шокирован, потому что пятьдесят часов. В поезде. Это больше двух суток.

По крайней мере, в этот раз у них есть кровати. Маленькие, узкие, но кровати. На них можно лечь и вытянуться. И пялиться в окно, если удается найти правильный угол.

Джим хотел бы скоротать время в баре за алкоголем, но это было бы просто нечестно.

По крайней мере, они вдвоем в маленьком купе с двумя кроватями. Не то чтобы они что-то там планировали. Джим давно вычеркнул пункт «Секс в поезде» из своего списка того, что нужно сделать перед смертью, и Тони наверняка тоже. Если честно, он будет просто счастлив, если удастся уговорить Тони поспать — какое-то время в пятидесятичасовой поездке это займет.

Чуть ли впервые ему в голову приходит мысль, что он стареет.

Как и следовало ожидать, Тони не спит. Совсем. Все два дня. Тут нет ничего нового, но ведь он еще восстанавливается. Джим не может уложить его в кровать силой, она просто сломается.

В течение всей поездки Джим тусуется в вагоне-ресторане и баре, отжимается в коридоре и спит по ночам, а Тони работает, рисует в блокноте и общается с ноутбуком Джима, но эта штука, кажется, пока не горит желанием отвечать. В промежутках Тони долго пялится в окно, хотя старается не увлекаться, если Джим на него смотрит. Он едва ест и даже не пытается отдохнуть.

Ночью в Чикаго Тони проспал как убитый пять часов, а потом начал плакать и метаться во сне. Джим разбудил его, потому что обещал, зная, что пройдет много времени до того, как Тони согласится снова попытаться.

За два часа до прибытия в Сакраменто, или около того Тони засыпает прямо во время работы. Он лежит тихо и неподвижно, и Джим рад; он радуется, пока Тони не просыпается, вздрагивая, и не скатывается с кровати с затравленным выражением в глазах, сжимая рукой рубашку над репульсором.
Джим сделал вид, что не заметил, будто что-то не так.

* * *
Так как в поезде были кровати, теоретически они хорошо отдохнули. В следующем поезде они тоже будут, потому что до Сиэтла еще двадцать часов. Нет особой причины проводить ночь в Сакраменто, кроме того, что это дает еще день до того, как Тони окажется на месте и будет вынужден встретиться лицом к лицу с жизнью. В этот раз он оплачивает комнату в отеле, на четырнадцатом этаже, с видом на город, хрустящими простынями и обслуживанием в номер, если захочется.

Джим не думает, что Тони будет спать, хотя ему это и нужно. На мгновенье он ощущает, что скучает по тому успокоительному, которое ему давали, когда он был не в своем уме.

Сам Джим не очень устал, но он не собирается сидеть всю ночь и смотреть, как Тони с головой уходит в работу. Но также он никуда не пойдет и не оставит Тони одного. Он забирает бумагу и ноутбук, и в этот раз Тони не сопротивляется, но садится Джиму на колени и целует его. Тони много улыбается. Кажется довольным и счастливым.

— У тебя в телефоне есть послания от Стива, — ладони Джима лежат на бедрах Тони, косточки под ними твердые и острые. Он видел, как Тони проверял телефон; там были сообщения, которые никто так и не прослушал.

— Я не могу говорить с ним, — Тони не говорит «не буду», или «мне не стоит». — Если бы это было что-то важное, они бы связались со мной по другому номеру.

Они.

— Тони, — Джим знает, что в его голосе звучит грусть. Он знает, что ничего не получится — осознает именно в этот момент.

— Все кончено, Роуди.

— Это никогда не будет кончено. Вы были вместе задолго до того, как начали заниматься сексом. Это Самые Главные Отношения в твоей жизни, и они не заканчиваются просто потому, что ты решаешь больше с этим человеком сексом не заниматься.

— Все не так. Я не буду больше с ним встречаться и сменю номер телефона. Ты был в моей жизни дольше, чем он. Отношения меняются. Отношения между мной и Стивом изменились.

— Но ты этого не хотел, — нет смысла больше врать; Джим надеется, что Тони согласен.

— Это было нужно. Я облажался. Я вообще не понимаю, почему он сошелся со мной.

— Твоя логика хромает. Я согласен, что он должен быть больше тебе рассказать. Я счастлив, что ты больше не с ним, — никакой лжи. Джим проводит ладонью по спине Тони, чувствует узлы мускулов.
— И если бы вот это никогда не случилось, — он быстро целует Тони в губы. — Я бы все равно был по этому поводу счастлив.

— И это после того, как ты только что сказал мне, что он — любовь всей моей жизни, — голос Тони весел. — Ты прав. Я ему не подхожу. Вот почему я ушел. Это делает меня засранцем, но он поймет. Кто-то должен был побыть тут плохим парнем.

— Кто-то тут и есть плохой парень, и это не ты. Ты расстраиваешь меня.

— Я заставил его хотеть убить меня, а потом жил с ним в домашнем блаженстве, словно ничего не случилось.

— Он хотел убить тебя и оставил тебя в неведенье, когда решил двигаться дальше. Это кажется тебе нормальным?

— Мне кажется, что он слишком хороший человек.

— Нет, это не так.

— Чего ты хочешь? Я все закончил.

— И поэтому страдаешь. Ты жалеешь, что пришлось это сделать, — Джим гладит большим пальцем щеку Тони, его скулу. — Ты хочешь быть с ним.

— Я хочу много вещей. Ни одна из них не исполняется только в силу моего желания. Принять это — вот в чем фишка.

— Тони, — аккуратно говорит Джим, обнимая его. — Я не могу быть для тебя заменой Стива. Я отказываюсь это делать.

— Я тебя об этом и не прошу, — в этот раз Тони целует его; Джиму не стоит ему это позволять. — Я знаю, кто ты есть.

— И я не тот, кем ты хочешь, чтобы я был.

— Я хочу, чтобы ты был собой. Я хочу тебя. Почему это так сложно понять?

Джим мог бы задать тот же вопрос.

— Ты ищешь, за что ухватиться, чтобы не утонуть. Я понимаю. Я рад помочь, Тон. Но я не согласен провести вечность, будучи номером два, — он не может. Не с Тони. Он лучше вернется к роли, которая принадлежит ему одному.

— Ты не можешь быть номером два, дружище, — губы Тони чуть вздрагивают, он слегка улыбается. — Ты — что-то с чем-то. Ты ничем себя не связываешь, и я не прошу тебя о вечности. Мне нужно только здесь и сейчас.

— Мудрые слова, — Джим с удивлением осознает, что улыбается в ответ. — Не могут быть твоими.

— Румико однажды сказала мне это, — легко и без горечи говорит Тони. Это удивительно; Джим не слышал ее имени много лет. Но он помнит Тони в дни после ее гибели и кольцо, которое тот собирался ей преподнести. Румико хотела «здесь и сейчас», мгновение — и мгновение в конце концов она получила. [3]

И если вот так на это посмотреть, Джим смог бы справиться. Стив Роджерс, может быть, и номер один, но он никогда не был единственным. Тони любил раньше и терял раньше. Он может продолжать жить и двигаться дальше. Не стремясь забыть, не желая заменить кого-то другим человеком. Просто позволяя всем этим людям быть частью своего прошлого.

* * *
Вопреки ожиданиям Джима, в поезде до Сиэтла нет кроватей. Точнее, есть, но не для них, потому что такие места уже распроданы. Так что они сидят целый день и ждут, пока конечности затекут. Джим, конечно, мог бы подвигаться, но похоже, он умудрился все же вымотать Тони ночью накануне, и теперь засранец наконец-то спит: он положил голову на плечо Джима, бейсбольная кепка закрывает большую часть его лица.
Поэтому сам Джим сидит как статуя. В самом прямом смысле этого слова.

В какой-то момент, примерно через пять часов после отправления, Тони вздыхает и слегка двигается, бормочет что-то, что Джим не может разобрать. Он не кажется расстроенным, поэтому Джим позволяет ему спать дальше, просто подхватывает сползшую кепку, нежно целует Тони в лоб и убирает волосы с его лица, восхищаясь контрастом между черными как смоль прядями, бледной кожей и собственными пальцами.

После он надевает кепку назад, устраивается поудобнее и тут замечает пристальный взгляд женщины за пятьдесят, сидящей с другой стороны прохода и даже не притворяющейся, что не смотрит на них. Кажется, она осуждает. Джиму почти хочется, чтобы она издала хоть звук — тогда у него будет повод ее заткнуть.

Но она молчит. Оба возвращаются к задумчивому созерцанию пейзажа за окнами.

* * *
Еще час спустя поезд останавливается на очередной станции, и Тони просыпается, глотая воздух, с именем Роджерса на губах. Секунду он кажется потерянным и сломленным. Потом смотрит в окно. Джим принимается снова читать книгу.

За час до прибытия в Сиэтл Тони проводит рукой по лицу и вздыхает.

— Мне нужен душ.

— Многим людям в этом вагоне нужен душ, — сухо замечает Джим.

— Еще мне нужен костюм. Мне нужно… — он опять вздыхает. — Немного сна, в общем-то. Или много кофе и макияж. У Пеппер хорошо это получалось. Как думаешь, она поможет мне в этот раз? Ради хорошего дела, — добавляет он с надеждой.

— Какого еще хорошего дела? — звучит подозрительно. Тони определенно о чем-то думал, а Джим не может проследить его мысль, потому что Тони не всегда дает контекст к тому, о чем говорит. — Что ты такое собрался делать, что тебе нужен костюм и макияж?

Макияж, похоже, нужен для того, чтобы скрыть, как погано он выглядит. Значит, что-то официальное. Возможно, с участием СМИ…

— Я собираюсь сделать заявление для прессы, — Тони сморит на бумаги, которые держит на коленях, словно там содержатся ответы на все вопросы, но насколько Джим может судить, он уже час просто рисовал поезда. — Надо кое-что прояснить.

— Если это связано с Роджерсом и тобой… — уже несколько дней у Тони был доступ в Интернет. Конечно, он знает, что происходит.

— Я с этим разберусь, — в его голосе звучит убежденность. — Чем раньше, тем лучше. Надо, чтобы они оставили всех в покое. И еще надо, чтобы Логан перестал им отвечать, это никому ни в чем не помогает. Можно мне поспать у тебя? У тебя же есть квартира в городе, верно?

Вопрос неожиданный, и откровенно задан для смены темы.

— У тебя тоже.

— Нет, я продал ее, когда возвращался в Нью-Йорк. Теперь нужно что-то новое. Не уверен, что смогу оставаться в отеле все это время, слишком дорого, — он сухо смеется. — Никогда не думал, что мне придется это сказать.

— Ты управлял вполне успешной компанией, — напоминает ему Джим. — И продал ее.

— За доллар, — отмечает Тони, и это как раз тот Тони Старк, которым СМИ никогда не интересуются. Человек, который однажды решил начать все сначала и отдал все свои деньги на благотворительность.

Джим не сомневается, что у Тони есть резервы, и он знает, что Тони сколотит состояние в мгновение ока, как только ему в голову придет снова за это взяться, но сейчас голова Тони занята другим, а у Джима правда есть квартира в Сиэтле, пусть и небольшая. Им не нужна большая. Тони жил на улице. Он не настолько разборчив, как ему хочется казаться.

Кроме того, хватит одной кровати. Как раз достаточно места для Джима, Тони и тени Стива Роджерса.

Они выбираются из поезда час спустя с ноющими и затекшими конечностями, и Джим задумывается, стоит ли предложить заплатить за свою часть поездки, потому что она была дорогой, и у него есть деньги, а у Тони, возможно, нет. Но это будет глупо, и Тони не стал бы тратить больше, чем может.

Он даже платит за такси, которое довозит их до квартиры Джима.

Потом он принимает душ, примеряет один из приличных костюмов Джима, который смотрится на нем большим и нелепым, сдается и звонит Пеппер, потому как он совершенно убежден, что где-то в офисе остался его запасной костюм.

Пока Джим готовит что-нибудь простое, Тони полчаса терпеливо слушает, как Пеппер на него орет.

— Я впервые за несколько недель с ней разговаривал, — ворчит Тони после звонка. Он подозрительно смотрит на еду, которую Джим ставит перед ним, словно это что-то инопланетное и может на него напасть.

— Она пришлет костюм?

— Ага. Ну, я так думаю. Она могла его сжечь. Определенно Сплитлип сделал что-то неприемлемое и ужасное во время встречи совета директоров, и это я виноват, потому что меня там не было, чтобы это предотвратить. Или типа того. Если костюма тут завтра не будет, она его сожгла.

— Ешь, — Джим указывает на тарелку. — Выгляди хорошо и здорово ради камер. Они любят тебя, ты же знаешь.

Он говорит не о камерах.

— Я знаю, — он просто не хочет продолжать этот разговор. Понурившись, Тони принимается за еду. Он выглядит как человек, который просрал свою жизнь и знает это.
Джим старается не принимать это на свой счет.

* * *
Итак, Тони делает заявление для прессы. К счастью, костюм прибывает вовремя. К нему прилагается Пеппер, которая наносит макияж на лицо Тони, выглядящее так, словно он всю ночь метался в постели Джима, не проспав и секунды (что так и есть). После ее трудов Тони выглядит как человек; как человек, который провел время в плену и получил несколько ран, но уверенно вступил на путь выздоровления и просто нуждается в некотором количестве калорий и упражнений. Он не отвечает ни на какие вопросы. Просто говорит то, что хочет донести до всех интересующихся.

Когда он заканчивает и все уходят, Пеппер бьет его по лицу. Джим этого не делает, но ему хочется.

Тони не выглядит виноватым, просто опустошенным.

Он проводит остаток дня в гараже Джима, работая над новым бесшумным двигателем для поезда.

---
Комментарии:

[1] Отсылка к арке "Демон в бутылке" и некоторым соседним. Сюда же можно отнести ряд сцен из третьего, например, личного тома.
Тони в комиксном каноне - алкоголик. В попытках утопить свои чувства в бутылке, он действительно дошел фактически до того, что все потерял и жил на улице. Существуют разные взгляды на интерпретацию этих эпизодов в биографии Тони, в том числе, заключающиеся в том, что это такая изощренная попытка убить себя. В целом их даже хочется разделить: пьет Тони с тем же размахом и той же страстью, с какими делает все. То, что это не закончилось чем-то действительно плохим, - просто чудо и воля создателей.
Уже достаточно долгое время в комиксах Тони не употребляет алкоголь. По пальцам одной руки можно пересчитать случаи, когда он "срывался": в третьем томе после начала проблем с Румико, в пятом - чтобы попасть к гномам, в седьмом - потому что AXIS, и разум Тони затуманен.
Джим как ближайших друг, естественно, во все эти перипетии посвящен.

[2] В комиксах Тони действительно несколько раз брился. Например, в четвертом личном томе - когда скрывался от преследования. Тогда он гладко выбрил лицо и перекрасился в блондина (с первого раза, "чисто" и с отличным оттенком; все красящиеся читатели комиксов наверняка завидуют ему разного цвета завистями от этого), от чего резко стал похож на Клинта.
И в шестом - тоже в целях конспирации. Но краситься уже не стал, решив, что и "так сойдет". Даже есть несколько реплик, объясняющих такое поведение. Они не лишены логики, но крайне забавны.
А Джим, видимо, просто привык уже к Тони с бородкой, потому что он не раз видел друга и без нее: в более ранних комиксах Тони носил только усы, знаменитый ван-дайк появился "на постоянной основе" только с третьего тома.

[3] Румико - возлюбленная Тони из третьего личного тома.
Темпераментная девушка, отлично ему подходила. Между ними был целый ряд сложностей (связанных и с объективными обстоятельствами, и со спецификой характера Тони), но она умела разрулить эти вопросы, не получив при этом глубоких душевных травм, не совместимых с последующей личной жизнью.
К сожалению, погибла ближе к финалу тома (к этому и отсылают нас слова Джима).
Судя по всему, Тони серьезно относился к ней, он даже купил кольцо, чтобы сделать предложение.

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке, Отражение отражения, Соседняя песочница

---

Дасмотритежкакаяпрелесть!

Растопит даже черствое сердце.
Смотрите, какие нежные гомосятики. Тони очень тихо-довольно-счастливый, такого бы в каноне, ага.

и(с)точник

@темы: Tony is tony, ОТП бутербродик, Медведик в Кэпке

---

Между тем, объявили состав ВАЩЕ СОВСЕМ НОВОЙ команды "Мстителей".

и(с)точник (там статья)

Тор (женская версия), Капитан Америка (Сэм), Железный Человек, Вижн, Нова, мисс Марвел, Человек-Паук в черном костюме.
Цитата из статьи: "Вам предлагается смешанная команда героев - ядро составляют ветераны, уже доказавшие, что умеют надирать задницы врагам: Кэп, Тор, Железный Человек - но Тони ли в броне?..

И вот что-то я опасаюсь, что не Тони.
Это было бы слишком хорошо. Просто хотя бы потому, что остальные "старые" герои - "те, да не те".

Кто же может быть в броне?
В SIM, судя по всему, возвращается Воительница - мы видим ее на анонсе одной из обложек, причем, она триумфально попирает ЖЧ в серебряной броне. В костюме Воительницы точно Пеппер, потому что лицо открыто.
Но не думаю, что в команде будет именно она, если честно. Во-первых, броня с анонсированной обложки "Мстителей" совершенно не та внешне. Конечно, Марвел не стал бы палиться, рисуя "женский" костюм, но тут как-то сомнений в грудной пластине (ее форме) вообще нет.
Роуди сто лет не носил красно-золотую броню, не думаю, что у него будет такое желание.
Однако нам обещали еще показать Арно после или в процессе Secret Wars. По крайней мере, создатели отчетливо дали понять, что эту тему просто так не оставят, и мы о "настоящем Старке" еще услышим. Не может ли это быть он? Да, Арно инвалид и у него совершенно другой костюм в шестом томе ЖЧ, но как раз экзоскелет компенсирует все физические недостатки, а перекрасить броньку ничего не стоит.
Или, может, это сын Хэппи? В свежем выпуске SIM Тони открыто называет Пеппер его "мачехой", рассказывает всю историю, и Пеппер достаточно доброжелательно относится к мальчику. Полагаю, она подростка не бросит. Вероятно, в SIM ему вернут назад человеческий облик, что уберет спорную ситуацию с его "монстрячестью". Опять же, по возрасту он хорошо соотносится с "молодой порослью" команды (хотя, я бы сказала, что маловат все же; сколько Сэму и Камале? Не 13, кажется, а больше).
Зная Марвел, допускаю даже, что какой-нибудь ребенок Тони объявится. А что, внучка у него есть в каноне, откуда-то она должна ж была взяться, правильно? Логично, что тут замешаны какие-нибудь дети.

Поживем - увидим, конечно.
Естественно, мне хотелось бы, чтобы это был именно Тони, я всегда рада его видеть, и новая команда ему пойдет на пользу. Очень надеюсь, что он будет активно приключаться в новом мире и займет там хорошее место.

@темы: Tony is tony, Marvel mind explosion

---

Трепалась тут за MCU и сообразила.
Забавно будет выглядеть трилогия КА в России. Точнее, вторая и третья части.
Первый Мститель. Другая война.
Первый Мститель. Гражданская война.
Разнообразие, фигли! Прямо как в анекдоте про три книги: букварь, синяя и еще одна. ГВ и "другая". Не поспоришь, логично ж)))
Или, может, нам предложат какой-нибудь очередной безудержно креативный альтернативный перевод? Предлагаю вариант: "Первый Мститель. Тони Старк против".

@темы: Медведик в Кэпке, Marvel mind explosion

---

Скачала Avengers Millennium, а там такой Тони, такой Тони.

@темы: Tony is tony, Marvel mind explosion